Бездна. Первые после бога (сборник). Юрий Корчевский

прикинул. Пять вахт – это пять суток. Выдержать можно, но тяжело. Обычно вахты у котлов бывают по шесть часов, а не по двенадцать, как у них. Немудрено, что кочегаров не хватает, в этой преисподней выжить больше месяца – уже везение и удача. Силы придавала только надежда, что пять вахт, пять суток – это не так много. Надо стиснуть зубы и терпеть. Ему бы только добраться до Англии, а там, в Лондоне, можно найти советское посольство. Документов у него нет, но он представится командиром подводной лодки, расскажет о ее гибели. Мидовцы могут связаться по дипломатическим каналам с Москвой – ведь лодка была в составе Балтфлота и командир ее настоящий был. Только ведь могут не поверить в столь чудесное спасение одного члена экипажа. Понятно, вопросов возникнет много, особенно – как он добрался с Балтики в Англию. Самая уязвимая точка в его объяснениях. И никакими показаниями свидетелей он ничего доказать не может – он даже не знает фамилий Олафа или Эрика. А скорее всего, мидовцы, получив ответ из Москвы, что числится такой в составе ВМФ, отправят его с полярным конвоем в Мурманск. Не исключено, что придется отвечать на неприятные вопросы в Особом отделе. Ну что ж, он готов, лишь бы попасть на Родину, быть полезным стране в ее тяжелой борьбе с сильным врагом.

      Тяжелый сон – и снова в кочегарку, к раскаленным котлам и угольным ямам.

      Уголь и в самом деле был плохим. Кидаешь в топку, кидаешь, а он очень быстро прогорает. Котельные машинисты то и дело кричат:

      – Давление падает, поддайте жару!

      А куда поддавать, если топки полны и руки от напряжения трясутся? За смену не одну тонну угля перекидаешь – так его еще из угольных ям на тележке подвезти надо. Адова работа! Тем не менее смену он отстоял, порадовавшись – еще четыре вахты осталось.

      Еще две вахты прошли так же, в угольной пыли, пекле у котлов, работе до седьмого пота.

      После окончания вахты Владимир обмылся в душе и поднялся на палубу – глотнуть свежего воздуха и отплевать из легких угольную пыль.

      Вдали, на горизонте, едва проглядывала полоска земли.

      Владимир зашел в рулевую рубку. Кочегарам здесь делать было нечего, и рулевой, окинув его презрительным взглядом, хотел уже выгнать, но Владимир опередил его вопросом:

      – Что это за земля впереди?

      – Англия, кочегар! Фрейзерборо.

      Причем слово «кочегар» в устах прозвучало с интонацией уничижительной.

      Владимир вышел из рубки и столкнулся со старпомом.

      – Чего тебе в рубке делать, парень?

      – Спросил, что за земля. Отдыхаю после вахты.

      – Ну-ну.

      Владимир оперся на поручень – на море легкое волнение.

      Отсюда до города и порта Эдинбург еще миль сто пятьдесят. Там он сойдет с этого ржавого корыта.

      Неожиданно глаз его увидел вдали предмет, рассекающий воду. Володя всмотрелся. Сомнений не оставалось – это перископ.

      Он помчался на ходовой мостик. Рывком открыв дверь рубки, закричал:

      – Субмарина!

      Старпом от такого известия широко раскрыл глаза, рулевой подскочил на месте. Старпом