Пришлось донести об этом начальнику дивизии и через командующего войсками Виленского военного округа также и генералу Гурко в Варшаву.
С Иосифом Владимировичем Гурко шутки были плохи, и последовало, должно быть, сильное воздействие с его стороны, потому что в один прекрасный день к подъезду моего дома подкатила запряженная цугом, с форейтором впереди, старинного фасона карета, в которой приехал епископ, живший в Сейнах.
С покорным видом, сложенными накрест руками на груди, в лиловой рясе, вошел ко мне начальник епархии и начал с извинения на русском языке о случившемся недоразумении на похоронах. При этом он выразил сожаление, что не узнал о таком прискорбном случае от меня непосредственно. По его словам, все дело лишь в том, что привратник получил пакет и не передал его настоятелю костела.
От этого, шитого белыми нитками объяснения у меня сложилось очень неблагоприятное впечатление о представителе католического духовенства. Поэтому я ему заявил, что не имею права допустить, чтобы устами такой духовной особы мне сообщалась ложь. Оставляя в стороне вопрос о переписке, я не могу не выразить моего удивления, до какой степени жалок и бесцветен обряд погребения у католиков.
По-видимому, от него скрыли все то безобразие, которое имело место на паперти костела, когда мы принесли гроб. Но когда на его вопрос, почему я считаю обряд жалким, он узнал от меня, что произошло, то сперва смущение, а затем гнев были у него, казалось, искренними.
Пришлось затем отдавать епископу визит в Сейнах, где стоял второй эскадрон, куда я и отправился. Прием я встретил самый предупредительный, полный утонченной вежливости и гостеприимства. Католический владыка не знал, чем только меня угостить; появилась старая-престарая, древнего фасона бутылочка с венгерским вином, покрытая «плесенью времен», измеряемых многими десятками лет.
Соответственно цели, с которой сопряжен был перевод полка на границу, наша мобилизация ограничивалась сроком в 24 часа. Тем не менее, принимая полк, никакого мобилизационного плана я не нашел. В течение первого же лета он был разработан и представлен по команде, а перед началом лагерного сбора начальник дивизии, на пробной мобилизации, мог лично убедиться, что в назначенное время полк был готов для вторжения в Пруссию.
Летом полк выступал обыкновенно в специально кавалерийский сбор в лагерь под Оранами, Гродненской губернии, а затем в общий сбор с пехотой – под г. Гродно. Поход совершался по присланному маршруту, а по пути назначалась дневка в Друскениках.
Этот очень хороший курорт, расположенный на обрывистом и лесном берегу Немана, мы проходили в разгар сезона. В честь нашего прибытия принято было устраивать в «казино» большой бал. Благодаря очень раннему приходу накануне дневки и позднему выступлению после бала мы провели почти два дня в Друскениках.
Дальнейший поход наш надо было совершать с военными предосторожностями, так как