Просперо медленно отвернулся. Он молча подошел к окну и стал смотреть на серое небо и моросящий дождь. Неужели роду Дориа так необходимо срочно заключить с ним мир, что они готовы пойти столь далеко? Должно быть, да. Он взвесил предложение. На одну чашу он положил все, что было перечислено, на другую – любовь и свою праведную ненависть. Даму из сада, мадонну дель’Орто, как он назвал ее в своем последнем сонете, на котором едва высохли чернила. И обстоятельства смерти отца.
Его отец мертв, а госпожа из сада, возможно, недосягаема для него. Но мог ли он ради жизненного успеха пожертвовать своим долгом перед памятью одного и своими надеждами, пусть и слабыми, на любовь другой? Мог ли он поступить так, не утратив уважения к себе? Говорят, что каждый имеет свою цену. Но может ли человек чести допустить, чтобы эти слова стали применимы к нему? И сумеет ли он не пожертвовать честью в будущем, если примет сейчас руку, предложенную Дориа?
Наконец он повернулся к наблюдавшим за ним в напряженном ожидании собеседникам. В его глазах застыла тоска. Он заговорил медленно, почти с горечью:
– Однажды я прочитал девиз на лезвии клинка, который был выкопан в Толедо: «Не обнажай меня без нужды. Не вкладывай меня в ножны без чести». Это предписание, о котором надо помнить. Тот меч, о котором вы упоминали, Джаннеттино, конечно же, был обнажен не без причины. Очень веской причины. И разумеется, он не может быть снова вложен в ножны, будучи обесчещенным.
Наступило долгое молчание. В глазах вице-короля читалась тревога, глаза Джаннеттино злобно сверкали. Наконец Джаннеттино разразился яростной речью:
– Клянусь Богом! Вы говорите, нет чести в том, что мы предлагаем? Но это всего лишь воздаяние. И какое воздаяние! Непревзойденное по щедрости. Уж его-то никак нельзя отвергнуть или принять без благодарности. Если вы не…
Но тут вмешался вице-король, твердой рукой придержав Джаннеттино:
– Лучше дать синьору Просперо обдумать ваши предложения. Они обрушились на него слишком внезапно, и едва ли он осознал их истинное значение. Решение, принятое необдуманно, не сделает чести ни одному из вас. Позвольте ему тщательно поразмыслить о нашем разговоре, а уж потом требуйте ответа. Пока же забудьте все, что мы тут наговорили. – Он перевел взгляд с Джаннеттино на Просперо. – Согласитесь, по крайней мере, взять некоторое время на размышление.
– Раз вы настаиваете. – Просперо пожал плечами. – Но я уверен, что это ничего не изменит.
Несмотря на весьма слабую надежду достичь согласия и на решительный тон Просперо, принц Оранский, движимый скорее чувством дружбы, нежели опасениями, тем же вечером, едва они остались одни, приложил все усилия, чтобы уговорить Просперо, столь доблестного капитана, остаться в рядах императорского флота. Среди прочих доводов он сулил Просперо блистательную карьеру, путь к которой будет открыт для него, согласись