По сути дела, материалы из раскопок Портоначчо группируют вокруг себя все вопросы, связанные с исследованием этрусской монументальной коропластики, скульптуры и архитектуры. Другие археологические находки, произведенные в 1910-1950-е гг., менее значительны по своим масштабам, они занимают более скромное место в трудах ученых.
Этот период нами рассматривается как первый этап в историографии изучаемого вопроса. В основном он связан с открытием в Вейях и укладывается в рамки 1910-1950-х гг.
В истории древней италийской культуры позднеархаические терракотовые акротериальные статуи из Вей приобретают исключительно важное значение, так же как и остатки фундаментов храма, которому они принадлежали. Этот памятник впервые подтвердил сведения античной литературной традиции об этрусском храме и способах его декорации. Уникальный художественный ансамбль святилища Портоначчо надолго увлек многих исследователей, полностью перевернув сложившиеся к началу ХХ в. представления о развитии этрусского искусства и его взаимодействии с искусством греческим и римским.
Сформировавшиеся к концу XI. в. концепции резко ограничивали значение этрусской художественной культуры, отмечая беспрецедентную роль эллинского влияния на искусство древней Италии в целом, они определили этрусков только лишь как второстепенных подражателей. Таким образом, искусство Этрурии, осмысленное как оригинальное и феноменальное явление в XVI–XVII. вв., было оценено учеными эпохи позитивизма как незначительное и маргинальное. Все лучшие произведения, открытые здесь, безоговорочно приписывали грекам[4].
Исследование крупного архитектурно-пластического комплекса святилища Портоначчо в Вейях (VI–I. вв. до н. э.) возродило к жизни этрусский миф, казалось бы, навсегда оставшийся в любительских археологических изысканиях XVII. в. Открытия, сделанные в Вейях в 1910-1940-х гг., послужили основанием для формирования панэтрусской и даже паниталийской теории развития античного искусства. Предполагалось, что на территории Италии античное искусство имело более сложную структуру, чем казалось прежде. Это нагляднее всего продемонстрировали попытки Г. Кашниц-Вейнберга теоретически обосновать исключительные самобытные ценности италийского искусства, непрерывно развивающиеся от античности вплоть до эпохи Ренессанса и барокко[5]. К. Анти в статье, посвященной тому же Аполлону из Вей, с энтузиазмом обосновывает особую италийскую исключительность искусства Этрурии и Великой Греции, тесно взаимосвязанных, но выделяющихся в Древнем мире[6]. И наконец, А. Делла-Сета, развивая в продолжение заданной темы идею об италийском