Во сне и наяву. Титан. Борис Конофальский

что с нею нет Любопытного, как только свернула с Бассейной на проспект Гагарина и пробежала один целый дом и ещё один разваленный. Ей показалось, что на неё кто-то смотрит. Конечно, у неё пару раз дёрнулись пальцы. А как без них? Кто-то смотрел на неё из развалин, что были перед нею, чуть справа от неё. Или смотрели из двадцать пятого дома по Гагарина? Он был практически целый, только стёкол в окнах почти не осталось. Девочка, недолго думая, сразу сменила направление и перебралась с асфальта на такой привычный для неё мох. Тут и от домов подальше, и не подберётся никто. Так и побежала лёгкой трусцой, стараясь не наступать на кочки. Но всё равно на неё кто-то смотрел. Ну и кто это мог быть, кроме Аглаи? Света бежала и всё поглядывала вправо. Быстро пересекла асфальт улицы Фрунзе и, заскочив на мох как раз напротив разбитых витрин «Верного», снова побежала по серебряному ковру. Точно! На неё смотрели из двадцать пятого дома. Светлана то и дело бросала взгляд направо, пытаясь выглядеть в пустых глазницах окон хоть кого-то, но тщетно. Когда она пробежала мимо того дома, на пару секунд у неё отлегло от сердца, ей показалось, что больше на неё никто не пялится: кажется, наблюдатель остался позади. Она перебежала асфальт улицы Гастелло, вон уже и депошку видно, и тут опять, опять кто-то смотрел на неё, теперь сзади, а ещё она поняла, что на этот раз наблюдатель был близко, совсем близко. Света хотела уже прибавить шаг, убежать подальше в мох, а потом обернуться, посмотреть, кто там у неё за спиной, но она не успела ничего этого сделать.

      Девочка, даже не споткнувшись, полетела вперёд, прямо на мох руками.

      Тумм…

      Короткий и сильный звук, отдавшийся болью в левом ухе. Затем… тупая, тяжёлая боль в затылке, вместе с которой пришёл звон, переходящий в электронный писк:

      Тиннннннь…

      А потом, кажется, она потеряла, всего на одну секунду, сознание. Руками в мох! В одной руке, в правой, у неё был зажат обломок её палки, она так и ткнулась кулаком в мох, а левой – прямо всей ладонью, всем весом на острые серебряные иглы-пёрышки. Кстати, она не знала, что у иголок мха, которые проткнули ей насквозь левую ладонь, на кончиках имеются крючочки, как на маленьких гарпунах. Но рассмотреть их у неё не получилось, тяжеленный удар в правый бок буквально сотряс девочку. Сотряс и, кажется, сломал ей пару рёбер. Тут уже лежать было нельзя, она встрепенулась, вскочила, вырывая с кровью иглы мха из своих рук и колен… А мимо, в сантиметрах от её головы, пролетел большой камень и ускакал по мху, подпрыгивая и вертясь. Света побежала вперёд, получила ещё один сильный удар в бедро сзади, но этот удар уже не мог остановить её, и только теперь девочка услышала раскатистый и истеричный, почти захлёбывающийся смех у себя за спиной:

      – А-ха… А-хха… А-ха-ха-ха-ха…

      Светлане и оборачиваться было не нужно, она и так знала, кто это смеётся.

      Аглая! Чокнутая тварь!

      Было больно, особенно болело в боку при каждом шаге, но она бежала. Инстинктивно девочка неожиданно меняла направление; отбежав немного, она остановилась, обернулась. И сразу пригнулась, увернулась от большого куска кирпича, пролетевшего совсем рядом.