Райден допил вино, поставил бокал, забрал мой, взял пальцами за подбородок. Я мотнула головой, освобождаясь от этих настойчивых прикосновений.
– Ну не надо так, я ведь хочу по-хорошему.
– Что по-хорошему? – сдавленно спросила я.
– Ты ведь умная девочка, ты понимаешь, что теперь принадлежишь мне, я не хочу, чтобы мы ссорились…
Какой-то необъяснимый для меня самой внутренний протест заставил вдруг пробудиться во мне чувство собственного достоинства, и, потеряв осторожность, я выкрикнула:
– То, что вы похитили меня и силой привезли сюда, еще не значит, что я принадлежу вам!
– Ты так считаешь?
Он, принял насмешливо-серьезный вид, потер подбородок, театрально задумался.
– Да, наверное, ты права… Надо что-то другое…
Он поднялся, а я напряглась, язык мой – враг мой. Зачем провоцировать его? Но было поздно сожалеть.
– Кажется, я знаю, как это исправить, – он щелкнул пальцами и крикнул: – Олен!
На крик хозяина моментально появился мой провожатый.
– Подержи-ка нашу гостью покрепче!
Я не успела дернуться, как сила медведя вдавила меня в кресло, не давая ни пошевелиться, ни вздохнуть. Внутри меня все похолодело. Райден тем временем снял с пальца левой руки довольно массивный перстень, полюбовался им с минуту, повертев перед своим лицом, после чего подошел к камину. Там он взял каминные щипцы, приладил к ним перстень и, проверив, надежно ли он закреплен, сунул в камин, в горящую золу. Подержал там, достал, рассматривая, покачал головой и сунул обратно. Я, удерживаемая могучими руками Олена, молча следила за его действиями. Холод ужасного предчувствия пробежал по моей спине. Я непроизвольно дернулась, пытаясь освободиться, но тщетно. Я не в полной мере понимала, что Райден собирается сделать, пока он не достал перстень из огня, и я не увидела раскаленный добела металл прямо перед своим лицом, воздух вокруг чуть подрагивал от жара. Я опять дернулась, всхлипнув, но железная хватка не дала мне вырваться.
– Тише, тише, не надо вырываться, а то выйдет неаккуратно, – с садистским удовольствием растягивая слова, произнес Райден. – Теперь никто не скажет, что ты не принадлежишь мне.
И быстрым, точным движением твердой руки он приложил это своеобразное клеймо к моему обнаженному левому плечу. Я закричала. Жуткая боль пронзила меня до самого сердца, и от этой невыносимой боли и запаха горелой плоти, моей плоти, я потеряла сознание.
***
Я открыла глаза и обвела комнату блуждающим взглядом. Это была «моя» комната в доме Райдена. Руки мои были связаны над головой и привязаны к изголовью кровати. Плечо ужасно болело, боль сконцентрировалась в левой руке. Я скосила глаза – место ожога было аккуратно перебинтовано.
Я лежала на животе, любое движение заставляло боль распространяться по всему телу.
За незашторенным