Клавдий по-своему, но любил её, но она предпочитала не замечать его любви и жила в своём мирке, как мотылёк, спрятавшись в этом коконе. Она стала сильно болеть, и большой дом стал для неё темницей, которую она покидала в редких случаях, когда надо было всем семейством посетить какого-нибудь высокопоставленного патриция или почтеннейшего родственника. Весь свой остаток жизни она посвятила Лукрецию и Клавдии, в которых души не чаяла. Она мечтала побывать на их свадьбах, увидеть, как подрастают внуки, но этому не суждено было сбыться.
Она умерла спокойно, тихо – во сне. Тёплым весенним вечером она заснула и уже не проснулась. Служанка нашла её на утро в своей постели. Агриппина лежала на спине с закрытыми глазами. На её бледном лице навсегда застыла улыбка того, кто оторвался от тягот этой жизни и перешёл в лучший мир.
Клавдий Фабий принял новость о смерти жены спокойно. Он переживал, но делал это молчаливо, не проявляя ни малейшей эмоции. Мужчина перевёл всё своё внимание на детей, которых любил больше собственной жизни. Он знал, что должен быть сильным ради них.
Лукреций был старше и прекрасно понимал, что к чему. Но Клавдия была эмоционально зависимым ребёнком и сильно переживала по поводу кончины матери. Мужчина понимал, что его дочь была тесно связана с Агриппиной, и ему пришлось приложить немало усилий, чтобы девочка, как и прежде, могла радоваться каждому прожитому дню.
Безусловно, он желал своим детям счастья, но понятие о собственном счастье у его детей было совершенно разным. Лукреций мечтал о том, чтобы стать гладиатором и сражаться на арене вместе с теми, кем он восхищался. В этом было его счастье.
Клавдия же мечтала выйти замуж за того, кого искренне полюбит, что по тем временам было практически невозможным. И в этом было её счастье. Она понимала, что судьба женщины сначала подвластна отцу, а впоследствии – мужу, и что далеко не представительницы прекрасного пола могут распоряжаться собственной жизнью – за них это делают другие. Но она не унывала и продолжала верить в красоту своей мечты.
Клавдий долго размышлял о том, какую партию подыскать своим детям.
Сыну он нашёл невесту, которая была дочерью его лучшего друга, консула Тиберия Аврелия Кассия. Девочкам по обычаю того времени давали имена их отцов, добавляя женское окончание. Юная Аврелия была мила и хорошо сложена. Оба семейства ждали, пока к девочке придут «луны», и она превратиться в девушку, чтобы после этого сыграть свадьбу.
Дочь же Клавдий хотел отдать за одного из сыновей своего двоюродного брата Марка Горация. Он давно размышлял над этой партией. Каково было его удивление, когда сам Марк несколько дней назад явился к нему с таким предложением.
– Мой сыновья, Антоний и Корнелий, любят заезды на колесницах, – сказал он. – Антоний будет участвовать. Если ты не возражаешь, мы можем сыграть свадьбу наших детей после участия в заезде.