– Когда-нибудь и сбросит, – перекрестилась Ирина Аркадьевна. – Старец, кроме царицы, всем поперёк горла стал.
– Да туда ему и дорога, – тоже перекрестился Максим Акимович. – Припёрся недавно из Сибири в Питер.
– Сударь, мадам Камилла пришла бы в неподдельный ужас, услышав вас. Даже эсквайры Пахомыч с Власычем выражаются культурнее, нежели вы, милостивый государь.
– Да как же, матушка, я могу выражаться, – вскипел Максим Акимович, – когда в обществе открыто уже говорят о необходимости государственного переворота. Дошло до того, что в Яхт-клубе набил морду одному пожилому шпаку, действительному статскому советнику между прочим, который в голос орал, что необходимо назначение регента, коим он видит Николая Николаевича, ибо грядёт мартовское развитие событий, при которых в тысяча восемьсот первом году произошла смерть Павла Первого. До чего договорился, мерзавец. Жаль, генерала Троцкого в Яхт-клубе не было. А то бы всю их штафирскую компанию разогнали бы. Теперь жду вызова на дуэль. Правда, у рябчиков сие не принято. В суд может ходатайство подать.
В последний день сентября Рубанов-старший вновь получил приглашение выехать в Ставку, куда 1 октября император с небольшой свитой благополучно отбыл от столичных сплетен, великосветской кутерьмы, лжи и злобных инсинуаций.
Вечером уже были в Пскове, где на станции государь принял доклад генерала Рузского, и следом, стоя вместе с сыном, который упросил венценосного отца взять его в поездку, произвели на платформе смотр Псковскому кадетскому корпусу.
Кадеты, забывая дышать от счастья и изо всех сил держа равнение, бодро протопали церемониальным маршем перед государем с наследником, стоящим по стойке смирно в шинели солдатского образца, туго перетянутой кожаным ремнём, в полевого образца фуражке и начищенных сапогах.
«Красивый и ладный будет следующий император, – подумал, глядя на цесаревича через стекло вагонного окна Рубанов. – Но это мои сыновья, в генеральских уже чинах, станут служить ему, – потёр ладонью защемившее вдруг сердце. – Стар становлюсь такие вояжи делать, – уселся на мягкий диван. – В следующем году откажусь, сославшись на здоровье», – качнулся от несильного рывка тронувшегося поезда, услышав неуставные вопли счастливых кадетов и звуки «Боже Царя храни», когда вагон медленно проезжал мимо оркестра.
Утром следующего