Несколько минут Дмитрий осматривался, вдыхая напоенный вечерней речной влагой воздух. После затхлого духа катакомб тот показался ему пьяняще чистым и свежим. Впрочем, наслаждаться красотами бугских берегов и степным благородством воздуха майору Гайдуку было некогда: окончательно стемнеет еще нескоро, но переправляться на ту сторону требовалось уже сейчас, иначе барон успеет послать на берег реки свои патрули.
Тем временем поблизости не наблюдалось ни одной живой души. База «Буг-12» располагалась недалеко, однако она оставалась за грядой прибрежных холмов и за рощей, а потому оттуда видеть беглеца не могли. Убедившись, что барон до сих пор не организовал прочесывание прибрежной полосы, контрразведчик победно ухмыльнулся: очевидно, немцы все еще подстерегают его в бункере. Если русский вышел на поверхность «лесхоза» один раз, – должны были рассуждать враги, – следовательно, выйдет и во второй: куда ему деваться? Если бы «лесничий» знал выход к реке, то воспользовался бы им, не сдаваясь в плен, а, значит, посидит-посидит в своем подземелье и снова попытается прорваться через территорию базы…
16
Слова «постарайся убедить себя в том, что я, хоть и язвительная, но добрая» Евдокимка проворчала с нескрываемым ехидством, но, как только лейтенант отвернулся и поспешил за своими бойцами, тут же упрекнула себя за излишнюю колкость. И не только потому, что боялась обидеть своего нового знакомого.
Как-то Евдокимка точно так же съязвила своей однокурснице по педагогическому училищу. Эта безобидная стычка давно забылась бы, если бы не ее неожиданное продолжение. Моложавая, утонченно-красивая преподавательница педагогики Анна Альбертовна Жерми, носительница очень опасного для революционных времен прозвища Бонапартша, невольная свидетельница ссоры, тут же внушительно заявила ей:
– Как школьная учительница, вы, курсистка Гайдук, – всех воспитанниц училища Жерми именовала исключительно «курсистками», – всю жизнь будете страдать именно из-за той подростковой уличной язвительности, от которой не способны избавиться даже в нашем «пансионе благородных девиц».
– Почему же не способна? Разве я так часто язвлю? Наоборот, стараюсь оставаться сдержанной.
– Почему не способны – это, курсистка Гайдук, вопрос к психологу. По-моему, вы попросту бравируете своей посконной пролетагской невоспитанностью; подобно тому, как это делают многие другие курсистки, вместо того, чтобы проникнуться аристократической интеллигентностью. Я же могу утверждать только очевидное: вы действительно не способны, и в этом вам уже пора признаться, хотя бы самой себе, – твердо парировала преподавательница. В училище давно заметили, что Бонапартша прекрасно справляется со звуком «р», однако предпочитает демонстративно, на французский манер, грассировать, словно бы