– И тут Гарик, который…
– Да! Его слова, интерес… Я же поверила ему, когда он сказал, что я талантище. Ведь до него все так говорили – в школе, в институте, даже мама признавала за мной единственное достоинство – то, что я умею рисовать. То, что я умею рисовать оправдывало все мое существование. Как я могла ему не поверить?
Анна замолчала. Мы некоторое время молча смотрели, как ветер колышет пальмы, шуршащие золотой мишурой в разноцветных ночных фонарях отеля.
*
Примечание 5:
Здесь Гарик использует универсальный прием, который работает безотказно: похвалить жертву. Если жертва недостойна похвалы – то похвала поднимет ее, и жертва испытает благодарность и доверие. Если же гению сказать, что он гений, в истории, когда у него все плохо, он оценит говорящего как человека, который понимает, и тоже начнет доверять. В любом случае, дверочка откроется. И только пролеченный манипуляторами человек, поставит в записную книжку первый красный крестик – что это:
– похвала манипулятора?
– желание занять доминирующую позицию, покровительственную?
– искренний восторг и восхищение?
Это важно, потому что из этого следует дальнейшее.
***
– Что дальше? – прервала я молчание?
– Хочешь еще чаю? – спросила Анна. – Прохладно. Принести тебе плед?
– Можно, – сказала я.
Анна взяла обе чашки и ушла в комнату. Далеко в темноте бликовало россыпью серебряных монет Красное море.
Глава 5. Техника захвата
– Кстати, в сексе он оказался так себе, – сказала Анна, вернувшись с подносом. Маленькие стеклянные бокальчики ароматно дымились густым черным чаем.
– Смешно, – вспомнила я свои муки в местных кофейнях. – У них здесь совсем нет зеленого чая. Может быть, есть смысл привозить из Китая? Хотя бы для туристов?
– Наверное, если бы это было кому-то надо, уже кто-то открыл бы такую лавку, – сказала Анна. – Египет – сладкая страна. Кофе, кальян, финики и толстогубые мальчики на пляже.
– Да, – сказала я. – Смешные. Мне один прямо в лавке у себя предлагал свой член ужасающего размера. Итак! В сексе он был так себе. Тогда что же?
– С Гариком было тепло, – отозвалась Анна. – Мне впервые за несколько лет показалось, что кому-то интересна я сама – те вещи, которые я сама в себе ценю. Понимаешь? Что толку, что твоя мать, например, хвалит тебя за то, что ты хорошо помыла посуду и похоже нарисовала цветы?
Я не это в себе ценю, я всегда хотела вытащить из моей жизни поток энергии, выплеснуть его на холст. Чтобы все, кто увидит, наполнились им и были мне благодарны. И мне показалось, что он понял это во мне и согласен мне в этом помочь. Он показал мне фотографии своих рисунков, они были очень слабые. Меня это удивило.
Он сам был очень энергетичен, а в рисунках была какая-то слабость. Именно внутренняя слабость,