– А вы помните то время, когда стали модлом?
– Нет. Я был слишком мал.
– Разве детям не дают право выбора в сознательном возрасте? Вдруг кто-то не хочет, чтобы его меняли?
– Это не перемены, это улучшение.
– Пусть так. Но все же?
– Мои родители решили, что так будет лучше, и оказались правы.
– Но вам же не с чем было сравнить!
– А я и не задумывался об этом. Просто радовался жизни среди счастливых людей.
– И вы не ругались с родителями?
– Не особенно… погоди, ты поругалась со своими?
Рина так рьяно замотала головой, что Ким решил не уточнять и попросил еще чаю. Она в задумчивости чуть не перелила пахнущий травами напиток через край, но вовремя спохватилась. Ким стал лихорадочно искать какую-нибудь нейтральную тему для не по годам умного ребенка, но Рина его опередила:
– Ким, а вы в курсе, благодаря кому люди превратились в модлов?
– Все это знают.
– Допустим, я знаю не то, что знают все. Расскажите.
Ким слишком глубоко вдохнул травяной запах от чашки и закашлялся, прежде чем ответить:
– Дарья Калинова, русский биохимик, изобретатель препарата «Эмрапид», основоположник теории химической модификации личности. Благодаря ей мир людей сейчас такой, какой он есть. Выдающийся ученый и самоотверженная мать. Пример для всех. Ее именем назван город, в котором расположен главный завод компании «НейроДжет».
– Ну, это вы мне статью из «Миропедии» пересказываете. А как она изобрела этот препарат, знаете?
– Она искала лекарство для тяжело больного сына. Изучала ноотропные вещества. Синтезировала принципиально новый нейромедиатор. Всех тонкостей не знаю, я простой курьер. Сплетни ходят про всех знаменитых людей, и Калинова не исключение.
– Она. Ставила. Опыты. На своем. Ребенке, – припечатывая каждое слово, сообщила Рина. Подождала реакции Кима, и, не дождавшись, продолжила:
– И на себе, конечно. Но сначала на мальчике, который не осознавал, что с ним происходит. Моя мама училась у Калиновой. И читала ее дневники. Разумеется, это нехорошо – читать чужие секреты. Но уж как есть. Калинова была первым модлом, да. Она за несколько лет стала умнее, чем совет Всемирной Академии, она могла сутками работать без сна, она прокачала свой мозг и нервную систему так, что ни один искин не мог с ней соперничать. Но сначала, сначала все пробовала на сыне. Самоотверженная мать, правда?
Ким никак не мог сопоставить эту речь с детским симпатичным личиком. Он не знал, что сказать, и вдруг поймал себя на необъяснимом желании оказаться подальше отсюда.
Похоже, он загостился.
Рина улыбалась. Она ждала ответа, перебирая пальцами соломинку в бокале, и с видимым удовольствием проверяла, как отзывается апельсиновая перчатка экзоскелета. И от естественной детской улыбки Киму становилось еще холоднее.
Наконец, он решился:
– Рина, слушай, с тобой хорошо, но я ведь на работе. Ты не обидишься, если я уже полечу?
– Нет, что вы. Я все понимаю. Просто мне