В комнате находились только они вчетвером: двое взрослых и двое детей. София всхлипывала в своей кровати, а Деметрий находился у нее за спиной. Тогда кто оттолкнул хозяина?
Одна догадка закралась ей в голову, но она отмахнулась от нее, как от чего-то невообразимого.
Она взглянула на смотрителя, потом на Деметрия. Мальчик внешне был по-прежнему спокоен, но только очень бледен, и легкая дрожь сотрясала его худое тело.
– Погоди-ка, – произнесла она, – я сейчас принесу воды.
Не обращая внимания на бормочущего мужчину, который сидел на полу, ощупывая свои руки и ноги, она сходила за миской с водой, промыла раны Деметрия и перевязала их чистой тряпкой.
– Ложись спать, – велела она ему. – Только к сестре не ходи, ты понял? Отца я уведу.
Мальчик кивнул. Он сильно ослабел и теперь ему самому хотелось отдохнуть. Пережитое отняло у него много сил, и теперь он, потрясенный, стремился в лечебные объятия сна.
Наутро смотритель собрался и куда-то уехал, поругавшись с Кларой. Его не было два часа, а затем он вернулся, потирая руки, и заявил тоном, не терпящим возражений:
– Ну, собирай его. Поедет жить к тетке. Хватит с нас дьявольских проделок.
Новость о переезде Деметрий воспринял с тревогой. Как вынести разлуку с сестрой?
Что же ему теперь делать?
Когда отец пришел за ним, он сидел посреди детской, сжимая в кулачке любимую игрушку Софии и тихо что-то напевал себе под нос. Сама девочка стояла рядом с ним, гладила по волосам и утешала.
– Пора! – объявил смотритель.
Мальчик продолжал сидеть.
– Ты слышал меня, щенок?
Деметрий не шелохнулся.
– Задать бы тебе трепку, – заворчал Петер, – но старая ведьма права. Мал ты еще. Успеется.
Он прошелся по комнате, поглаживая усы пальцами.
– Довольно. Софиюшка, деточка, иди сюда. Твоему брату надо уехать, возможно, надолго: смотря как он себя вести станет. Да, Деметрий, что скажешь?
Губы мальчика затряслись, но он не проронил ни слезинки. Не плакал он и когда отец усадил его в повозку.
Мать не вышла проводить сына. Она спокойно восприняла новость о том, что Деметрий уедет жить к сестре мужа. Раз Петер говорит, что для детей так будет лучше, значит, так оно и есть. А пока она свяжет для него еще одно шерстяное одеяльце.
Глядя вслед удаляющейся повозке, экономка, стояла на крыльце с Софией на руках, качала головой и все думала про себя: что за силы вмешались в тот миг, когда пьяный Петер собирался ударить мальчика?
Дар или проклятие
Брата и сестру разлучили, но оказалось, что между ними существует куда более прочная связь, чем мог вообразить их отец. Хотя София всегда испытывала меньшую привязанность к брату, чем он к ней, и внешне ничем не показывала, что скучает, но теперь, когда он уехал, характер ее несколько изменился.
Порой она словно впадала в оцепенение, прислушиваясь к себе. Могла начать странно улыбаться, будто невидимый