– Товарищ Сталин… Позвольте объяснить…
– Я спрашиваю вас, гдэ лапти, товарищ Кулик? Гдэ зыпун, в котором вы виходили из окружения?
Кулик молчал. Его солидная, полная значимости фигура как-то сдулась, стала даже меньше в объеме, лицо, наоборот, набрякло, щеки обвисли.
– Молчите? Правильно дэлаете. Потому что за вас говорят документы. Вот передо мной лэжит рапорт начальника 3-го отдела 10-й армии товарища Лося, который вместе с вами вишел из окружения: «Товарищ Маршал Советского Союза Кулик приказал нам всэм снять знаки различия, вибросить документы, затем сам переоделся в крестьянскую одежду. Сам он никаких документов с собой нэ имел, нэ знаю, взял ли он их с собой из Москвы».
«Сука чекистская! – думал про себя Кулик, разглядывая блестящие носки своих сапог. – Ну и сука же этот полковой комиссар. Зря я его вывел. Надо было там и бросить, пусть бы там с казаками и держал оборону».
Сталин продолжал ровным тихим голосом:
– «Прэдлагал бросить оружие, а мнэ лично – ордена и докумэнты, однако, кроме его адъютанта, майора по званию, фамилию забыл, никто докумэнтов и оружия не бросил. Мотивировал он это тэм, что, если попадемся к противнику, нас примут за крестьян и отпустят… Маршал товарищ Кулик говорил, что хорошо умеет плавать, однако отказался переплывать реку, ждал, пока сколотят плот, что было совершенно нэдопустимо, так как вблизи были фашисты, и создавало угрозу плена».
А вот вивод начальника особого отдэла 10-й армии комиссара госбэзопасности 3-го ранга Михеева, который проводил расследование: «Считаю нэобходимым Кулика арэстовать…»
Сталин смотрел на Кулика своими желтыми глазами.
– Что ви скажете на это, товарищ… генерал-майор?
Разговор был резким. Но вопреки привычке стирать людей в порошок и за гораздо меньшие прегрешения, Сталин Кулика не тронул. Хоть и дурак бывший унтер, но… услужливый. Если всех дураков стрелять, так можно и одному остаться.
Разжалованный маршал выкатился из кабинета. Сталин только вздохнул: «с кем приходится работать?»
Вскоре после своего рапорта полковой комиссар Лось был назначен на должность начальника 3-го Отдела НКО Управления Фронта Резервных армий Ставки.
Комиссар госбезопасности 3-го ранга Анатолий Михеев, настаивавший на аресте маршала Кулика, когда-то начинавший службу командиром саперного взвода, попросился на фронт. 23 сентября 1941 года, выходя раненным из окружения, он погиб под гусеницами танка. Но даже мертвый он продолжал сжимать в руке маузер, в котором не осталось ни одного патрона.
Смертельно уставшие и измученные казаки продолжали сражаться.
В ночь с 1 на 2 июля 1941 года командующий 3-й советской армией генерал-лейтенант Василий Кузнецов приказал прорываться из окружения в юго-восточном направлении через железнодорожную линию Барановичи – Минск. Казаков майора Гречаниченко зачислили в состав сводного отряда, который прикрывал прорыв на направлении разъезда Волчковичи. После жестокого и кровопролитного сражения вырваться из окружения