Как-то ему на стол положили секретные материалы «О внедрении сотрудников госбезопасности в националистические движения союзных республик и провокационные разработки их с целью выявления наиболее радикальных элементов». В общем-то, материалы как материалы. Русакову приходилось просматривать сотни подобных, составленных по итогам различных кагэбистских «операций», а потому вряд ли он удосужился бы когда-либо вспомнить об этом докладе. Если бы не один факт. Не из современности, а из далекой истории, который как раз и приводился в этом материале в качестве примера выявления националистов способом национально-исторического, так сказать, раздражителя. И который буквально поразил Русакова.
В самый разгар освободительной войны Хмельницкий попросил турецкого султана, чтобы тот обеспечил ему охрану отрядом своих янычар. Узнав о такой просьбе, переданной через тайного турецкого посла, султан и его окружение, очевидно, опешили: сераскир казаков, этих извечных турко– и татароненавистников, ищет защиты у его янычар?! Однако охрану все же выделил. И приказал своим гвардейцам служить Хмельницкому так, как они служили бы ему самому.
До конца жизни Хмельницкий доверял охрану своей резиденции только турецким янычарам, не полагаясь при этом ни на своих казаков из отборных полков «чигиринцев» и «корсунцев», ни тем более – на запорожцев.
Просто из любопытства, из уважения к историческому факту Русаков попросил уточнить, так ли это было на самом деле, то есть подтверждается ли это какими-то документальными сведениями. И после нескольких дней копаний в каких-то там архивах клерки из аналитического отдела госбезопасности доложили: «Именно так все и было. Хотя украинские историки пытаются эти факты замалчивать. По крайней мере большинство историков».
Вспомнив об этом, генсек-президент вновь взглянул туда – на юг, на окаймленное морской синевой османское поднебесье, где, между ним и янычарами все еще восставал морской сторожевик, и неожиданно для себя подумал: «А черт его знает: может, именно там, в предместьях Стамбула, тебе и придется найти свое первое пристанище после побега из тобой же взбунтованной страны!» В ту же минуту орудия сторожевика, как ему показалось, грозно зашевелились, давая понять, что до янычар далеко, а до «десяти лет без права переписки…» – хоть сегодня, и в сей момент…
Впрочем, сейчас генсек-президента больше интересовали его собственные, в генеральские вицмундиры облаченные, «янычары», которые все еще неспешно прохаживались по территории резиденции, хотя и не имели на это никакого права. И для Русакова не было секретом, кто именно из кремлевских мурз прислал