Я совсем не мог есть, ко мне потихоньку подкрадывалась тоска: вспоминал, сколько удочек было у нас с дедом, о чём мы говорили на рыбалках, как он изображал героя фильма «Неоконченная пьеса…», смешно бежавшего по обрыву над рекой, как играли в шахматы и как он учил меня записывать ходы, про Кузю и схватку лягушки с ужом… «Господи, – думал я, держа в своей руке под столом руку бабушки, – а ей-то теперь как жить? Что она будет делать без своего Коленьки?» В мозгу зрела одна мысль: надо пожить у бабы Тани столько, сколько ей будет хорошо со мной. «Школа есть у дома, мне не надо репетиторов, особых режимов и особого питания, теннис подождёт… – Уже не мог думать ни о чём другом. – Главное, я буду рядом с ней, нам будет веселее вдвоём. Надо поговорить с отцом. Но вперёд – поговорить с бабушкой».
Наклонившись к худенькому плечу бабы Тани, я дотянулся до уха и стал шептать:
– Хочу сделать предложение, думаю, оно тебе понравится…
– Хорошо, мой мальчик. Потерпи до дома, там и поговорим…
Она крепко сжала мою руку под столом. «Дома так дома», – подумал я, и мне стало намного легче. Я был уверен, она скажет «да».
Глава 8
Мама, конечно, слышать не захотела о моей жизни у бабушки. А отец не смог сам решить простой, на мой взгляд, вопрос, начал звонить ей, советоваться, потом отослал меня на кухню к бабе Тане и по скайпу говорил один. Но я слышал, как мама довольно строгим голосом учила его: надо поговорить с бабушкой о возможном переезде нас – её, папы, Дашки и меня – в дедушкину квартиру. Папа молчал, лишь сказал: время траура не для таких разговоров и что у бабушки будут свои взгляды на эту проблему. Мама стала его ругать, ну упрекать опять же, что он ничего не может решить сам.
Я прошёл на кухню, увидел, что бабушка сидит у окна, смотрит на улицу, а глаза у неё ничего не видят. Дом был старый, наверное с дырками, и разговор папы с мамой она слышала не хуже меня. Почему-то совсем не отреагировала, когда я прижался к ней, положил руку на плечо и стал целовать в голову, закрытую чёрным, пропахнувшим церковным воском, платком. Она третий день после похорон дедушки Коли ходит в церковь, молится. Мы с папой тоже раз пошли с ней, в церкви было интересно, но тоскливо: дома и на улице ещё как-то забываешь о деде, а там он весь перед тобой. Будто стоит рядом с иконой Николая Чудотворца (первый раз я увидел её в музее), но спиной ко мне, вроде бы хочет повернуться и посмотреть, а не может… Я ошибаюсь, наверное, от этой тоски везде вижу дедушку.
Наконец бабушка поняла, что я рядом, наклонила мою голову и, поцеловав в лоб, сказала:
– Ничего,