Карибский кризис. Доктор Разгон

собой режимный объект со строгой пропускной системой; а поскольку рабочие были заняты на своей основной работе, то приходилось выпрашивать их у соответствующих руководителей, и порой приходилось задерживать фуру из-за того, что автопогрузчик был занят на заводе). А в мои задачи входило связать воедино все эти процессы, вникать во всё, чем занимаются остальные, держать в уме все цифры, все информационные потоки. Разумеется, один штатный бухгалтер не справился бы со всеми этими задачами. Если бы бухгалтерше поручили забрать $200,000 из Внешторгбанка и привезти в офис (я оперировал суммами такого порядка – прибыль фирмы, комиссионные клиентам и руководству завода), она бы испугалась ответственности, или, напротив – радостно бы согласилась выполнить задание, взяла бы деньги и исчезла.

      Возможно, работа исполнялась мной не совершенно, но она предвещала смелого и сильного мастера, притом по-новому оригинального – я никогда не говорил «нет», выполнял любое поручение, и за несколько минут мог изготовить любой документ за любой печатью. Мне приходилось быть готовым ко всему – и ебать подтаскивать, и ёбанных оттаскивать.

      Если всё шло ровно, то Владимир один чёрт находил к чему придраться – говорил, что у меня достаточно свободного времени, и почему бы мне не заняться продажами батарей, и взять на себя ответственность за поступление денег на расчетный счет компании. Ситуация не изменилась, когда Быстровы все-таки навязали мне деньги под процент. Чтобы управлять полученными деньгами, я должен был звонить в Волгоград, вести дела Совинкома, и когда Владимир находил незнакомые номера в распечатке телефонных звонков, с ним случалась истерика, он грозился штрафами и опять же тем, что отправит меня в Волгоград. А когда я задавал резонный вопрос: «Как же ты планируешь получать свои 10 %, они же не могут взяться с воздуха, я же должен управлять своей фирмой, чтобы она давала доход?», то Владимир неизменно отвечал, что это его не волнует, это мои внутренние вопросы, которыми я должен заниматься по ночам – в то время, когда не занят на Экссоне.

      Но при такой мрачной атмосфере особо светлыми моментами было, когда крокодил говорил доброе слово – глаза Владимира светились простым человеческим счастьем, он произносил что-то типа: «Давай махор, работай лучше»; и у обласканного товарища сразу длина писюльки увеличивалась, становилось за себя гордо.

      В конце октября 2001 года сложилась угрожающая ситуация по кардиоцентру. Из-за того, что я воспользовался оборотными средствами, чтобы вступить в Экссон, отодвинулся платеж в «Джонсон и Джонсон», и таким образом задержалась поставка расходных материалов для нужд рентгенхирургического отделения. Это была специфическая продукция, московские и петербургские компании возили её под заказ, а если и держали на складе, то под конкретных клиентов. Сроки поставки – два-три месяца. Удалось разжиться некоторыми кодами, перехватывались не только на фирмах, но даже у врачей соответствующих отделений московских клиник. И вот, наступил день,