Проглядело ситуацию начальство, а сейчас затыкают дыры простыми солдатами, не обеспечив их толком нормальным вооружением, – так, во всяком случае, следовало из рассказов раненых. Чего уж говорить о более серьёзных делах, если не смогли обеспечить самым элементарным ни фронт, ни санитарные поезда?
От всего этого чувства безысходности хотелось выть и бежать сломя голову куда подальше. Убежать было невозможно: за штрафниками хорошо присматривали вооружённые сопровождающие в хорошо знакомой всем форме. Такие шутить не будут, им проще отправить тебя на свидание с богом, чем отчитываться перед вышестоящим начальством. А винтовки в пирамидах были без патронов, да и кто выдаст патроны штрафникам до прибытия на передовую? С другой стороны, в его снах и памяти постоянно были те, кого он любил: его жена Рая и маленькая Берточка, которую ему нравилось подкидывать кверху, возвращаясь с работы, и слушать, как она заливается звонким смехом. Он бы и сейчас с удовольствием послушал наяву этот смех, погладил Раю по округлившемуся животику и вместе с ними присел ужинать. Но мечты прерывались грубыми окриками сержантов и старшины, старавшимися загрузить штрафников чем угодно, но от восхода и до заката, чтобы, умаявшись вусмерть, те ни о чём другом и думать не могли, кроме как доползти до своих лежанок.
Глава 8. Под звуки оркестра
Три ряда голых женщин в страхе стояли перед ворвавшимися в барак женщинами в одежде и с повязками, во главе которых была крепкая, среднего роста шатенка с лёгкой проседью. В руках у всех них были деревянные дубинки, их взгляды и то, как они отдавали команды, не оставляли сомнений в том, что дубинки они пустят в дело даже не раздумывая. Больше того, то, как они похлопывали ими по ладоням, явно говорило само за себя: обращаться с дубинками они умеют. Уже несколько женщин, замешкавшихся при построении, испытали их действие на себе и теперь стояли, молча глотая слёзы боли и унижения, но больше всего боясь пошевелиться, чтобы опять не обратить на себя внимание.
Все замерли, и шатенка начала говорить медленно и негромко. В бараке установилась зловещая тишина, стоящие в шеренгах и дрожащие от страха женщины боялись пропустить хоть одно слово.
– Я старший надзиратель, – на чистом русском языке произнесла шатенка. – Для вас меня зовут фрау старший надзиратель. Добавлю, что моя фамилия Рихтер, что в переводе с немецкого обозначает «судья». Скоро вы поймёте, почему бог выбрал для меня именно эту фамилию. И мои девочки быстро вам объяснят, что я для вас не просто судья, а даже больше, чем сам Господь Бог.