У шеф-душевника осталось множество вопросов, которые он так больше и не сможет задать, поставив Парцеса в тупик – тот теперь-то точно найдёт, как увильнуть или ударить в ответ. Самое нелепое, что Парцесу он и впрямь нравился – Рофомм Ребус редко кому нравился, но если такое случалось, он отчётливо это чувствовал. Чужая симпатия обволакивала его тёплой паутиной, и это было самое мучительное чувство для человека, которому все остоблудело.
Вдруг, к его счастью, за дверью послышался топот двух пар ботинок, и в палату без стука вломился старший фельдшер Клес Цанцес. За его плечом сопел младший заместитель по имени Ерл Лунеэ. Клес, увидев, что его держит за карман странный человек, которого они с Равилой уже успели изучить через душескоп, ловко подскочил и, схватив шефа под мышки, поднял на ноги.
– Держись подальше от него, – шепнул фельдшер, но Парцес, видимо, услышал и спокойно улыбнулся, блеснув зубами. Улыбаться ему шло, Эдта ценила в мужчинах красивую улыбку. Жаль только, что теперь ни одного такого он ей в подарок не притащит.
– Это его нужно держать отсюда подальше, он здоров, – резко ответил ему Рофомм, оправляя кафтан. – Чего вы припёрлись? Полночь на дворе, – если с пациентами он говорил мягко, то среди коллег заслужил звание почётного гада медицинских наук.
– Вонцес, шеф… – начал было Лунеэ, но фельдшер Клес, который в клинике неофициально был третьей фигурой после Рофомма и Равилы, его перебил:
– У Вонцеса обострение, положили под иглы. Мы всё равно дежурим и…
– А я здесь при чём? Я-то выходной сегодня, – он демонстративно зевнул и полез за портсигаром.
– Выходной – не выходной, но ты здесь поселился, шеф, – едко проронил Ерл. Ерл недавно уволился после стычки с шефом, заявив, что не хочет терпеть «всю эту проблудь от сраного гралейца», а Равила заставила его вернуться в тот же день, посоветовав избегать оскорблений на национальной почве и ограничиться обычными. – Давай, шеф, подсоби, раз уж у тебя все конечности на месте. – На уда срамного я тебе плачу, если ты сам не можешь справиться? – рявкнул шеф-душевник.
– Шеф, мы тебе заварим бодрящей настойки, если ты поможешь, – лживо проворковал своим басом старший фельдшер.
Ничего они ему не заварят. После того, как сестра, прибывшая из Кампуса, выбросила все запасы его порошка, эритру в облегчённой форме – сырьё для бодрящей настойки – коллеги вдруг попрятали, и все как один клялись, будто эритра у них закончилась. Равила врала, что всему виной поставщики – сейчас из-за тумана такой спрос на эритру, что запаздывают их закупки, вероятно, вышлют только в следующем терце. Это был хорошо спланированный заговор. Коллеги знали, что всех и разом он их уволить не может. Рофомм еле держался без эритры, спасал заполненный алкоголем буфет в кабинете. Благодаря гоночной и вину кошмар окончания