– Уфф, – выдыхаю, когда подрываюсь с постели.
Так резко поднимаюсь, что кружится голова. И тут же пиликает телефон. Фокусирую взгляд на экране, но все плывет. Славка пишет ни свет, ни заря. Голосовое сообщение. «Срочно зайди ко мне, как проснешься. У меня для тебя офигенные новости». От его жизнерадостного голоса у меня все в тугой узел внутри завязывается. Даже подташнивает будто.
– Проснулась, гулёна? – подтрунивает надо мной мама, проходя мимо моей комнаты с рулоном обоев, – еды сегодня не жди, мы в делах. Да и тебе полезно, устрой себе разгрузочный день.
А вот живот мой с ней не согласен. Урчит, как паровоз. Умываюсь холодной водой, пытаюсь привести себя в порядок. Выходит, правда, с трудом. Гляжу в зеркало, а там картина маслом. Упала с сеновала, тормозила головой. Волосы торчат во все стороны, глаза красные, лицо вообще такое, будто я им гвозди забивала. Не айс. Вздыхаю, но поделать ничего не могу. Иду в таком виде к другу. Открывает он после моего стука секунд через пять. Будто под дверью ждал моего визита.
– Ну, и горазда же ты спать, Манька, – хватает за запястье и тянет за собой в сторону кухни.
А там пир горой. На столе и любимая так и не съеденная вчера кулебяка, и мясной пирог, и пирожные с кремом. Объедение. Ням-ням.
– Ты что, вчера еду с ресторана спёр? – возмущенно поворачиваюсь к нему, а сама нет-нет да поглядываю на вкусности.
В желудке все сосет от нетерпения, разъедается желудочным соком.
– Не спёр, – поднимает указательный палец вверх, – а предотвратил нецелевое использование проплаченных нами продуктов питания.
– И какого же этого твоего, не-це-ле-во-го использования? – четко проговариваю, а сама мысленно потираю руки, затем присаживаюсь и тянусь к приборам.
– Воровства, конечно же, – говорит так, будто расписные истины мне тут объясняет, – мы за это деньги заплатили, имеем право.
«Право» он особенно выделяет, так что я просто машу рукой, чтоб не продолжал. А то знаю, как присядет на уши на свою любимую тематику, так потом не отделаешься от него никакими способами.
– Ты мне зубы не заговаривай, – впиваюсь зубами в сочную курочку, аж сок течет по подбородку, – зачем звал так рано?
Обгладываю ножку до костей, облизываю пальцы и только, было, примеряюсь к пирогу, как следующие его слова спускают меня с небес на землю.
– Глеб предлагает тебе работу, – а вот этого я вообще не ожидала.
Смотрю на нетронутый кусок торта, на пирог, на Славу, на свои ляжки. И громко начинаю рыдать.
– У-у-у, – всхлипываю, рукавом вытираю слезы.
– Ты чего? – подбегает друг и пытается салфеткой вытереть мне щеки.
– Ты почему меня не остановил? – кидаю куриную кость на стол, бью себя по рукам, – я ж на дие-е-ете.
Тяну слова, презирая себя в этот момент. Ну, никакой