– Ее бы просто не было.
– Главное даже не в дряхлости, Аркадий. Мы не можем… без приказа. Без кнута, задающего направление и оправдывающего каждый шаг. Знание, разум – лишь прислуга власти. Такова истина… Давай я тебе помогу.
Он взял у Аркадия нож. Приставил к банке, примерился, ударил по рукояти ладонью. Масло брызнуло на стол.
– А ты пока можешь вымыть руки, – бросил он Аркадию Львовичу. – Не подумай, что я брезгую самим собой, но опускаться не стоит.
4
Анна, тихонько напевая, раскладывала на тарелке бутерброды, припасенные еще вчерашним утром. Как тоскливо ей было тогда, как печально и безнадежно. Теперь все изменилось. Мир был праздником. Мир был светом и радостью. Все вокруг стало понятно и легко.
Как она могла жить раньше?
Она посмотрела на кушетку, где спала Мария. Анна сегодня не ложилась – она бы и не смогла больше уснуть. Но ему… ей… надо было поспать. Она сама так сказала. Ночью, в тишине и покое, приходит истина.
Тихонько, босиком, чтобы не шуметь, Анна подошла к тумбочке, на которой стоял чайник. В очередной раз включила его, присела рядом, терпеливо ожидая, пока Мария проснется. Замерла, не отрывая взгляда от лица на подушке. Так можно было сидеть вечно.
Мария шевельнулась. Приподнялась, посмотрела на нее, улыбнулась.
Анна почувствовала, что мир вокруг словно сжался в один центр – в этот взгляд, в эту улыбку. Все краски мира соединились воедино.
– Доброе утро, – прошептала она.
– Доброе утро тебе, сестра. – Мария выбралась из-под одеяла. Потянулась, озорно улыбаясь Анне. – Прохладно, правда?
Анна кивнула.
как она красива… как чиста…
– Ты сейчас съездишь за одеждой для меня, – сказала Мария. – А что-нибудь свое мне оставишь, чтобы не было слишком заметно…
Торопливо стянув через голову кофточку, Анна протянула ее Марии. Подумала мгновение и начала снимать колготки.
– Хватит, – решила Мария. – Только ты поспеши. Возьми такси.
Анна послушно закивала. Посмотрела на стол, потом на Марию с жалобной улыбкой.
– Спасибо, я поем. – Мария натянула колготки прямо на голое тело, стала надевать кофточку. Анна с трудом оторвала от нее взгляд. Прошептала:
– Прости…
– За что, Аня? Ничего нет постыдного в красоте. И ты красива, ведь ты – это я.
Анна замотала головой. Конечно, она была благодарна за эти слова. Но она ведь понимала – не в ней свет… не в ней спасение мира. Она лишь бледная копия, черновик, с которого сотворено чудо.
– Все хорошо, да? – спросила она.
Мария вздохнула. Анну словно резануло ножом от этого вздоха.
– Один из пришедших уже рядом. Он пришел со своим двойником, и оба они хотят моей смерти.
Анна вздрогнула.
– Не бойся, – твердо сказала Мария. – Я могу постоять за себя. Верь.
– Я верю…
– Сейчас ты съездишь домой, – повторила Мария. – Я дождусь тебя.
Шедченко