– Моим администратором? – неожиданно кисло проговаривает Артем. – Или администратором Ольшанского?
Вопрос звучит ужасно странно.
– А что, есть разница?
– Оказывается есть, – глаза Тимирязева неожиданно остро вспыхивают, – особенно с учетом того, что очевидно лично мне. О том, как ты смотришь на него. Как он на тебя. Между вами явно не закрыто много личных вопросов. Что странно, с учетом его близящейся свадьбы.
Пару секунд я молча смотрю в светло-ореховые глаза Артема и пытаюсь понять, что мне на это отвечать.
А потом понимаю – ничего. Ничего мне тут не нужно отвечать, нужно развернуться и уйти нафиг.
Мужчина, выбравший другую женщину, пытается лезть в мою запретную зону, и более того, решил, что имеет право меня судить. А дальше что? Угрозы?
Будешь со мной или…
– Наш разговор не окончен, – слышу я за спиной жесткое.
– Окончен, – бесцветно отрезаю я и закрываю за собой дверь.
К черту!
Я иду к своей палате под дивный звон в ушах. Меньше всего я ожидала от Артема вот таких вот предъявлений. Он казался другим. Казался – ключевое слово, пожалуй.
– Энджи, – я вздрагиваю и понимаю, что шла по коридору практически вслепую – ничего не видя перед собой.
Удивительно ли, что я почти впилилась в Галину Дмитриевну, свою лечащую врачицу. И только шагнувший мне наперерез Ольшанский успевает меня перехватить до столкновения.
Твердые пальцы на плечах – как дно, за которое следует уцепиться моим якорям. Не время для душевного раздрая. Еще не все драконы побеждены. Не все изгнаны.
– Ты в порядке? – Ник крепче стискивает мои плечи, заглядывая в глаза.
И вот хоть волком вой, прося его так не делать.
– Да.
Ложь дается мне легко, но выходит плохо. Ник едва заметно морщится, и только по этому я понимаю, что он мне не поверил.
– Спасибо, что зашли, Николай Андреевич, – улыбаюсь я натянуто и шагаю мимо. Только бы не…
– Давай хоть до палаты тебя провожу.
…увязался за мной.
Черт!
– Тут пять шагов, я и сама могу дойти.
– Ну, не пять, а двадцать пять, и все-таки провожу. Еще вчера я тебя отправлял в больницу. Вряд ли ты исцелилась всего лишь за сутки.
Я слышу одобрительное фырканье Галины Дмитриевны и с трудом удерживаюсь от стона.
Она ведь как и все думает… Даже не подозревая, что этот конкретный “папаша” плевать на меня хотел. Он просто делает, как правильно в его системе мушкетерских ценностей. И плевать, что мне даром это не нужно.
Ладно, черт с ним. Я пролетаю оставшееся расстояние за несколько секунд и резко разворачиваюсь к Нику.
– Все, проводил, свободен.
– Ты не могла бы освободить мою сумку, Эндж? – улыбка Ника выглядит неестественно спокойной. – Мне не хотелось нарушать твоих границ и делать это самостоятельно.
– А разве ты не торопишься? – едко цежу я, чувствуя как внутри побулькивает злость. – К работе, к невесте,