Он тоже нагнулся к девочке, чтобы услышать то, что она хочет ему таинственно нашептать на ухо.
– Тебя должна поцеловать красавица, – громким шепотом говорит дочь.
Такое ощущение, что все посетители кафе уставились на нас и, замерев, тоже внимательно слушают самый великий секрет вселенной. Кажется, уши у всех присутствующих превратились в локаторы и развернулись в сторону загадочного голоса малявки.
А коза моя сказала и спрыгнула со стола. Сложила руки на груди и смотрит теперь на мужчину – ждет реакции.
– Ага, сначала поцелуй, а потом женись, – чуть насмешливо реагирует тот.
– Боишься? – щурится дочь.
– Не то чтобы очень…
– Не бойся, это не страшно, – машет рукой Маринка.
– Откуда ты знаешь? – не сдается чудовище.
– Бабуля сказала.
– М-м, – мужчина пару секунд задумчиво смотрит на Марину. – Поцелуй, говоришь?
– Ага, – расплывается от уха до уха широкой улыбкой моя малявка.
– Что ж. Я готов. Целуй.
И тыкает пальцем в середину щеки. Наклоняется к Маришке, подставляя ей красивую часть лица для поцелуя.
– Ты что? – возмущается дочь, тараща на него глазенки. – Я же маленькая! Я могу поцеловать только Сеньку из своей группы. Тебя должна поцеловать взрослая красавица.
Мужчина медленно выпрямляется, также медленно крутит вокруг головой – осматривает посетителей кафе.
Некоторые девушки мгновенно склонились над тарелками, кто-то отвернулся, а кто-то с любопытством следит за нашей троицей, не обращая внимания на свое чадо. И только парни хихикают и переглядываются со своими половинками в ожидании выбора чудовища.
Собеседник дочери останавливает заинтересованный взгляд на мне, быстро осматривает с ног до головы и снова наклоняется к Маринке. Говорит ей, но я-то слышу! И не только я!
– И все? Тогда я сейчас попрошу твою маму меня поцеловать. Как думаешь, прокатит?
Только не это! Нет! Нет! Нет!!!
– С моей мамой точно не прокатит. Хотя-я…
Тут Маринка сама оглядывается на меня и, придирчиво не торопясь, осматривает, оценивает. Вслед за ней и товарищ этот тоже снова на меня уставился, более дотошно изучая, выгнув дугой бровь. Зеркалю ему гнутые брови. Еще не хватало, чтобы меня разглядывали как помидоры на рынке. Как бы пальцем потыкать не надумали.
Краснея пуще прежнего от такого внимания, стараясь не смотреть на чудовище, я расширяю глаза, показывая дочери, что так не делается, и она переходит все границы. Ох, чую, всыплю я ей дома! Не физически, конечно, но серьезный разговор и наказание ей точно светит. Так, что бы придумать? Точно, лишу ее чтения любимых книжек на ночь. А еще оставлю на неделю без мороженого. Ни одного не куплю. Даже малюсенького шарика. И бабуле