Отец Зинки молча вышел во двор, а отрядовцы в это время разместились за столом, один из них заорал: «А ты неси поесть и выпить». Мать, бездвижно стоявшая со стеклянными глазами, отделилась от стены, вся как-то разом подобралась и начала суетливыми движениями доставать вареный картофель, квашеную капусту, кашу и кувшин с самогоном. Еда закончилась довольно быстро, так же быстро опустел кувшин. На столе появился второй, но вскоре и он был выпит. Один из них, пришедший самым пьяным, заснул прямо на скамье. Двое других решили идти дальше. Они вывалились во двор и, проходя мимо отца, оба ударили кулаком в живот. «Кулаком по кулаку», – сказали бы они, если бы не были так пьяны. Они либо забыли, что ждали от отца спрятанный хлеб, либо поверили, что никакого хлеба не осталось. Во всяком случае, они медленно, пошатываясь, пошли дальше.
Отец, весь посиневший от холода и побоев, медленно вернулся в дом. Мать наконец перестала держаться спиной за стену, выдохнула, принялась растирать отца и кружиться вокруг него. Отец постепенно менял цвет из синего в белый, а потом уже в красный. Только тогда мать перестала его натирать и начала подбирать разбросанное по полу. Отец долго смотрел на скамью и раскинувшегося на ней мужика. Он стащил его, повесил себе на плечо и вытащил за двор, аккуратно положил его в снег и вернулся. Мать, глубоко верующая, понимала, что этот отрядовец, скорее всего, завтра будет найден замерзшим, но не сказала ни слова и не пыталась переубедить.
В ту ночь больше никто не разговаривал. Зинка знала, что спрашивать ничего нельзя, хотя хотелось до жути: задавать вопросы и плакать. Зинке казалось, что она никогда не сможет заснуть, и сразу же после этой мысли она провалилась в тревожный сон. Во сне ей почему-то увиделся старый поп, которого она едва помнила: только его огромный рост и бороду, не менее огромную. Его арестовали несколько месяцев назад, о чем Зинка, конечно, не знала. В деревне так и не узнали – расстреляли его или куда-то сослали. Во сне поп почему-то хохотал над Зинкой, хотя в жизни она никогда не видела даже улыбки на его серьезном лице. А потом он вдруг исчез, и Зинка резко проснулась. Оказалось, уже светало, отец уже давно ушел, а мать, судя по звукам, была во доре.
Сонная Зинка вылезла на улицу, где мать доила одну из двух коров. Зинка страшно обожала их, у нее еще не получалось самой доить, но очень хотелось быть похожей на маму и скорее научиться. Внешне Зинка была копия матери – черные густые, переливающиеся на солнце волосы, большие распахнутые карие глаза. Но на этом сходство заканчивалось: Зинка – быстрая, резкая, неусидчивая, совсем не похожа на мать с ее плавным движениями, неторопливой походкой, мягкой и обволакивающей речью. Мать сейчас сидела возле Дуни, Зинкиной любимицы с огромными ресницами и какими-то волшебными и добрыми глазами. Зинке казалось, что только Дуня ее понимает и всегда внимательно слушает.
Во двор зашел отец, как-то нервно и быстро шагая к дому. Мать обернулась: «Ну что?»
– Вступаем. Отдаем корову, свиней, коз,