И лишь дойдя до дальнего конца зала, я понял – почему.
Стреляли только в тех, кто пытался бежать. В паникующий молодняк, в ошалевших от ужаса тетушек, модников и богачей, которые даже не пытались оказать вооруженным людям хоть какое-то сопротивление.
А аристократы – настоящие аристократы, а не толстосумы, прикупившие титул или получившие его в выгодном браке, – так и не показали нападавшим спины. Наверняка пробовали сопротивляться, а поняв, что сила больше не их стороне, просто остались на месте. Без паники, без лишних воплей и трупов. Если бы не кровь на полу и пара перевернутых столов, можно было бы и вовсе не заметить, что здесь только что шла бойня.
Высший свет столицы умел держать лицо – даже в такой обстановке. Не меньше трети из присутствующих я знал лично. Главы древних родов и их родственники. Старые и могучие Одаренные за свой долгий век наверняка видели кое-что похуже, чем толпа сумасшедших с оружием.
В зале оказались и военные: офицеры в парадной форме стояли полукругом прямо перед нападавшими, будто заслоняя от винтовок остальных. Где-то негромко плакала женщина, я видел на лицах испуг – но большинство держались так, что можно было позавидовать. Спокойно накрыли мертвых скатертями, позаботились о раненых – как могли – и смотрели на убийц.
Смотрели так, что сразу становилось понятно, кто здесь на самом деле хозяин.
Старого князя Юсупова я узнал без труда, хоть он и стоял ко мне вполоборота, рядом с военными. Было в нем что-то от деда: не внешность, конечно, – Борис Николаевич, хоть и рослый, и в молодости не отличался особой статью, а к своим неполным восьмидесяти и вовсе высох. Но взгляд…
Взгляд у старика сейчас был дедовский. Тяжелый, недобрый. «Глушилка» отобрала у меня чутье Одаренного, но, чтобы ощутить исходящую от Юсупова силу, хватало и обычного, человеческого. Неудивительно, что нападавшие чувствовали себя неуютно.
Крепкие молодые парни с винтовками просто-напросто боялись его – худого старика, лишенного магии дьявольской машиной.
Я шагнул вперед и, не говоря ни слова, раздвинув плечами мужчин в штатском, встал вровень с военными. Никто не пытался меня остановить – ни те, кто привел меня сюда, ни сами офицеры. Никто даже ничего не сказал. Только один – высокий усатый мужик с генеральскими погонами – едва заметно кивнул. И улыбнулся одними уголками губ.
Будто хотел сказать: молодец, воин. Все сделал правильно.
Впрочем, я полез на первый план вовсе не из благородных побуждений – точнее, не только из них. Рискуя в случае чего словить пулю одним из первых, я смог как следует рассмотреть все воинство Хриплого – так я про себя окрестил главаря нападавших.
Всего их было человек двадцать пять, вряд ли