– А сейчас? – спросил Ашер.
– Что «сейчас»?
– Сейчас тебе не хочется к нему уйти?
– Хочется, – сказал Саксум. – Ещё как хочется! Там, у Такфаринаса, у него ведь там воля. Свобода!.. И деньги! Он ведь, понимаешь, обложил данью всю Нумидию. От Ти́пасы до Тапа́руры. Он же вождям мусуламиев условие поставил: или пла́тите дань, или идёте со мной воевать против Ромы… Он набеги регулярные совершает. На богатые города. И всегда с добычей!
– Грабит?
– Грабит, – легко согласился декурион. – А чего бы не пограбить? И я бы с удовольствием пограбил. Купцов этих всяких, ростовщиков разжиревших. Которые, понимаешь, на нашем поте и на нашей крови разбогатели!
– Так чего ж не уходишь? – тихо спросил Ашер.
– Не знаю… – сказал Саксум. – Не знаю… Всё как-то случая удобного не было. Чтоб так: тихо, без шума – р-раз, и нету! Чтоб, понимаешь, не искали… А теперь и вовсе. Теперь я только с тобой могу уйти. Теперь только вместе.
– Но… – Ашер помялся. – Мы ведь присягали. Императору Тиберию. Ну, хорошо, – тут же поправился он, – ты присягал, мы – ещё нет, нам сказали: сразу после январских календ. Но клятву мы ведь уже давали! Перед знаком кентурии. А значит, – перед своими боевыми товарищами. Это ведь всё равно получается… что-то вроде предательства?
– Предательство?! – переспросил Саксум, и в его голосе вдруг зазвенел металл. – Предательство, мой дорогой Аши, – это… вот что… Это когда твою родину, твою землю, землю твоих предков, нагло топчут захватчики, оккупанты, а ты, вместо того, чтобы драться с ними, до последнего драться, за каждый клочок земли своей драться… Ты вместо этого идёшь и записываешься к ним в армию. Добровольцем… Чтоб, понимаешь, твоими руками, твоим мечом и копьём эти самые захватчики могли захватывать другие земли!.. Вот что такое предательство!.. – он нащупал в темноте плечо Ашера и крепко сжал его. – Ты меня понял, братишка?..
3
Четвёртый день осады начался с того, что от Такфаринаса прибыли переговорщики.
За предыдущие три дня никаких активных наступательных действий противник не предпринимал. Такфаринас, прошедший и хорошо усвоивший романскую военную школу, не стал, естественно, пытаться брать крепость сходу. Войско мусуламийского вождя неспешно и основательно расположилось вокруг Тубуска, по всем правилам осадного искусства выставило кордоны и дозоры и оборудовало два своих хорошо укреплённых лагеря – напротив северных и южных ворот крепости.
Утром четвёртого дня, примерно через час после рассвета, два мусуламия – в своих традиционных голубых одеждах – выехали из ближайшего от южных ворот леска, неспешной рысцой приблизились к укреплениям осаждённых и, остановившись на расстоянии полустадия от передней насыпи, принялись