– Что с тобой, Гастон, друг мой – спросил я.
– Должно быть, я умираю, монсеньер – сказал де Бриен, выплёвывая изо рта кровь и тяжело хрипя. Видите того проклятого лучника, что наклонился над крепостной стеной и указывает на меня своим приятелям. Это он убил меня!
Я бросил взгляд на лучника и, переведя его на умирающего, увидел, что стрела, пробила его тело насквозь, наконечник её торчал у несчастного возле самой лопатки. Рана была смертельна.
Я опустился перед ним на колени.
– Скажи, нет ли у тебя какого-нибудь желания, Гастон? – И если исполнить твою последнию волю под силу человеку, я исполню её.
Де Бриен не смог мне ответить: кровь хлестала у него изо рта уже ручьём; но он показал рукой на убившего его человека, который явно радовался своей удаче.
– Да, да, понимаю, – прошептал я, вкладывая лучшею стрелу. – И хоть такое желание негоже иметь доброму христианину, оно будет исполнено. Почи же с миром, Гастон.
Я знал, что не промахнусь, потому, как есть моменты, когда нельзя промахиваться. Натянув лук, казалось больше чем это возможно, так, что он жалобно заскрипел я разжал пальцы. Стрела со свистом понеслась по воздуху и, пробила оба виска вражеского лучника. Последний раскинул руки, выронил лук и полетел в ров. Я обернулся к Гастону, но тот уже ничего не видел, он был мёртв.
– На приступ! – вскричал я. Однако людей подгонять было не надо. Узнав, что Гастон де Бриен убит, всех охватила жажда мщения и с диким рёвом каждый бросился вперёд. Я передал лук одному из людей стоящих рядом и вытащив меч, блеснувший на солнце быстрыми шагами направился в сторону крепостных стен. Остатки меченосцев и оруженосцев последовали за мной. Сзади остались лишь многочисленные лучники, растянувшиеся огромным полумесяцем.
С полсотни лестниц было установлено в мгновение ока, мои люди уже взбирались по ним. Подойдя к первой попавшейся мне лестнице, я посмотрел вверх; по ней взбиралось не меньше дюжины войнов. Вложив меч в ножны я, в свою очередь полез вверх. Это приободрило войнов, которые сейчас же начали взбираться быстрее. Однако достигнуть стены оказалось очень трудно. То там, то здесь лестницы падали и тяжёлые войны кулями летели вниз; одни тонули сразу же, другие смертельно раненые камнями, стрелами или обваренные смолой или просто кипятком издавали нечеловеческие стоны и проклятия. Поистине зрелище вокруг было ужасное. Большинство лестниц было сломано или опрокинуто. Всё же лестница, на которой находился я, ещё держалась. Первые несколько войнов уже достигли стены и попытались занять на ней оборону. Это им не удалось. Первый из них был тот час проткнут двумя или тремя мечами, и упал во внутреннею сторону стены, второй же прежде чем покинуть этот мир успел прихватить с собой пару вражеских войнов, я слышал их крики. Однако и ему не удалось закрепиться на стене; голова его в один миг была снесена боевым топором и запрыгала вниз по лестнице, прямо по головам и спинам людей. Ударившись о шлем карабкающегося