– Мальчики, может быть для приличия отвернемся? – все-таки не удержалась от замечания. Усмехнувшись на мое возмущение, два истукана все-таки отвернулись с таким выражением лица, будто делают мне огромное одолжение или я им рупь должна и год уже не отдаю. Что ж, мы тоже не лыком шиты. Кто их знает, вдруг обернутся не вовремя? Так что быстро, прямо через платье, сняла лифчик от купальника, приспустила платье, накинула белоснежную, накрахмаленную рубашку. “Блин, даже трусы-парашюты не забыл принести”, – повертев в руках это нечто, решилась-таки их надеть.
Странное было ощущение: будто все это реально. Ох, как это называется в психиатрии? Точно, измененное состояние сознания, вызванное галлюциногенами. Главное ничего не есть и не пить, больше двигаться в течении двадцати четырех часов. Приплясывала, надевая брюки, обувая туфли и сверху накидывая длинную коричневую жилетку. Кажется все. Просто удивительно, но у «крепкого орешка» глаз алмаз: все село по фигуре, словно на меня шитое.
– Можно разворачиваться, – разрешила мужчинам, а сама тем временем скрутила платье с купальником. – Я готова, пошли, – мне уже не терпелось покинуть это помещение.
Дэнис внимательно посмотрел на мое телодвижение, задумчиво хмыкнул и кивнул каким-то своим мыслям.
Как я и думала, мои предположения были верны: мы находились в подвальном помещении. Поднимаясь по серой каменной лестнице пару пролетов, сворачиваем узким коридором, где по пути нам встречаются всего пара человек, и те, судя по внешнему виду, из обслуживающего персонала. Женщины в темных серых платьях и белых передниках, а мужчины в белоснежных рубашках и в темных серых костюмах, странно косились на меня. Если я правильно поняла, мы идем коридором слуг. А это значит, что меня не желают показывать, чтобы оттянуть слухи, которые, судя по поведению слуг, уже пошли. Стараясь запомнить каждый шаг, поворот, отсчитывала пролеты.
На этот раз мы поднимались по темной резной деревянной лестнице, свернув направо, вышли в светлый коридор нежно-персикового цвета. Висящие на стенах картины с пейзажем в позолоченных рамах, большие арочные окна со светлыми шторами; возле одного окна остановилась и замерла, как вкопанная.
У горизонта виднелись вершины высоких гор, которые были покрыты белыми шапками снега, ослепительно сверкая и придавая хребтам суровую живописность. Синевато-серые скалы покрывала густая зелень леса. Разглядывая раскинувшийся изумрудный хвойный лес за окном, я не могла поверить, что мне это не чудится, как можно сильнее ущипнув себя за руку,