– Да, господин, – я почтительно, но без раболепия поклонилась и пропустила напыщенного хама вперед, покорно пристроившись в трех шагах позади него – как и положено служанке.
Не знаю уж, чего это мурло так сморщилось, но замечания он не сделал, развернулся на каблуках и стремительно зашагал тощими, по-верблюжьи мосластыми ходулями вон с черной половины замка.
Отстав на положенные три шага, я уже понимала, что ничего хорошего меня не ждет. Гулкие коридоры со сводчатыми потолками становились все темнее, факелы или то, что здесь их заменяло (магия? Хм…), встречались все реже, хотя мы вроде бы поднимались в верхние "чистые" покои, а я только крепче сжимала зубы и мысленно готовилась… к чему? Сама не знаю.
И все мои приготовления оказались напрасными, когда, сворачивая в чуть более освещенный коридор, верблюд в шелках вдруг резко остановился. Так резко, что я почти налетела на него.
– Ну что, курочка, – меня едва не стошнило от слащавости его тона и мокрых губ, сунувшихся почти вплотную к моему лицу. – Покажи, чему тебя ушастые научили. Будешь послушной – подберу, когда его светлость наиграется и выкинет обратно на псарню или на улицу.
– Разве его светлость не приказал мне явиться немедленно? – растерянно переспросила я, отступая на полшага и с досадой чувствуя за спиной холодную каменную кладку. Черт, что же делать?! Ведь эта тварь уверена в моей беспомощности и своей безнаказанности, и он прав… почти. Потому что я, даже понимая опасность сопротивления, скорее придушу гниду, чем…
– Глупая курица! Его светлость приказал привести тебя вечером! – расхохотался засранец и властно схватил меня за плечо, дергая к себе и вниз, словно пытаясь уронить на пол или… поставить на колени! Ах ты, ссу… и штаны развязывает, вонючка малолетняя!
Очень трудно вживаться в чужой мир, и это не из-за отсутствия привычных удобств или удовольствий. Гораздо сложнее заставить себя принять здешние законы и примириться с ними… служанка с псарни, беглая эльфийская девка с ребенком никогда в жизни не стала бы сопротивляться знатному господину – дворянство здесь воспринимали чуть ли не богами.
А Наталья Лаврова, жена подполковника в отставке Алексея Лаврова, мать его детей, шальная девчонка, в юности мечтавшая стать кинологом-спасателем, со всей дури заехала мразенышу коленом в пах раньше, чем успела обдумать последствия собственных действий.
Как бежала назад сквозь лабиринт коридоров, я не очень хорошо запомнила. Хорошо еще, никто навстречу не попался – затоптала бы и не заметила. Заблудиться не позволил инстинкт загнанного в угол зверя – я почти безошибочно пролетела в обратном порядке весь свой недавний путь и по инерции едва не спланировала с высоких каменных ступенек, ведущих на псиный двор.
– Натаэль! – не обращая внимания на окликнувший меня голос, я метеоритом пронеслась по чисто выметенной брусчатке и едва не снесла решетчатую