– Меня больше настораживает твоя хладнокровная реакция. Ведь тебя волнуют те же вещи.
– Ошибаешься. Я не нервничаю из-за того, что животных содержат в аккуратных клетках и кормят отборной едой.
– Ты просто держишь свои истинные мысли в себе. Уж мне-то известно, что твоё сердце не такое чёрствое, каким ты выставляешь его напоказ.
– Чего ради я стану изливать душу перед людьми?
– Они услышат тебя и в свою очередь очистятся от предрассудков. Не смей возражать! – Аврора сделала предостерегающий жест. – Первый же человек, которого я встретила в этом мире, с пониманием отнёсся к моим переживаниям, а ты за тридцать восемь лет не сумел найти никого, кто разделил бы твои взгляды. И даже меня ты отталкиваешь.
– Мне не нужен наивный ребёнок, который навязывает мне свою нелепую точку зрения.
– Не кипятись, это вредно для твоего хрупкого здоровья. Ты стыдишься меня потому, что я произношу вслух и прилюдно те из твоих убеждений, за которые ты привык стыдиться самого себя. Но то, что ты их скрываешь, не отменяет их наличия. Прежде чем придираться ко мне, оцени собственную позицию. Спокойно созерцать зло означает осознанно отказываться от добра. Пора бы наконец вплотную заняться поисками своего места на Земле.
– А тебе на Земле вообще не место. Ты портрет.
Аврора умолкла. Это была больная струна.
– Откуда в тебе столько ехидства, – вновь начал Художник. – Все твои речи сводятся к неодобрению моей жизни. Хочешь помочь – прекрати, по крайней мере, проявлять своё бесконечное недовольство. Легче от твоей критики не становится.
– Прежде чем перейти к решению проблемы, сильные люди её озвучивают, чтобы принять бой с ней лицом к лицу. Про то, как слабые её избегают, не мне тебе рассказывать.
Город драконов
Ты ложишься спать, а где-то
Наступает час рассвета.
За окном зима, а где-то
Жаркое сухое лето.
Много на Земле людей,
Мир велик, запомни это.
– Тебе плохо, – уверенно произнесла Аврора, положив руку на плечо Художника.
Они были уже дома и молча стояли у окна.
– Да, это так. И отчасти по твоей вине, – отозвался он.
– Прости, я не хотела огорчить тебя.
В голосе девушки слышались нежность и участие. Художник бросил на неё подозрительный взгляд и со вздохом тяжело опустился на край дивана.
– Что ж, давай лечить твою душу, – сказала Аврора, присаживаясь на пол у его ног. Её покорность и доброта насторожили Художника.
– По какому рецепту? – уточнил он.
Ответом ему был негромкий завораживающий смех.
– Догадайся сам.