– О! Я обязательно упомяну тебя, мой гениальный Перс!
– Нет! Пусть моё имя покроет забвение! Я готов служить только вам, но не времени!
Нерон расхохотался.
– Ты стал мастер говорить! Тебя надо сделать Принципом в Сенате!
– О! Эти змеи из Сената! Они только хотят богатства и женщин! Воры! Они не любят тебя, Нерон! И наверняка, смеются над тобой!
Нерон скривился в злой усмешке, подойдя к краю террасы он посмотрел на Рим и крикнул с высоты дворца:
– Ты будешь гореть в огне, проклятый город! Как и ненавистные сектанты!
10
Ужасные и жестокие казни несчастных последователей Иешуа бывали почти каждый день. И вдруг они закончились в один момент, в Риме воцарилась тишина. Не было слышно криков пытаемых, не пахло паленой плотью, не стояли столбы вдоль дорог с распятыми и натёртыми перцем людьми, на арене львы не терзали беззащитных и не рвали грудных детей – что было любимой забавой Императора. Как ни странно для граждан Рима начались честные поединки гладиаторов, где сытые доселе львы и тигры не всегда выходили победителями. Полгода без казней прошли, и граждане Рима, как ни странно, стали забывать своего Императора как глупого, но жестокого человека, к которому они уже привыкли.
– А жив ли наш Император? Наш Нерон не делает больше ничего, как прежде, – раздавались голоса то тут, то там.
– Может он поумнел?
– Поумнел? Пусть остаётся таким же, лишь бы не подох!
Плебс веселился и сочинял похабные песни про Нерона и его новое поведение в Империи, которые пели в каждом доме Рима и даже шепотом в Сенате.
В этот день в доме Эпихариды произошел разлад всех между всеми. Как обычно, собравшись под вечер впятером, все почувствовали сразу напряжение в разговоре. Первым начал Пизон.
– Я считаю, что наше дело затянулось, либо надо действовать сейчас, либо надо всё прекращать, разойтись и забыть, что мы тут говорили друг другу!
– Вот именно! – Сенека негодовал.– Во всём виноват ты, Пизон! То ты уезжал, то у тебя дела, и так прошло больше половины года! Император что-то узнал и сменил политику! Теперь над ним смеются! Но это не то же самое, когда ненавидят! Мы упустили свой шанс!
– Ты обвиняешь меня? Старый ты пёс! Ты, который должен давать разумные советы, ты только всех ругаешь и обвиняешь! – Пизон, вытянув руку, и почти касаясь лица Сенеки, кричал на него.
– Да! Обвиняю! И не только тебя! Но и Филоника! С таким количеством солдат, как у него, можно было бы давно разбить всю стражу Нерона в один миг!
Филоник оторопел.
– Погоди, достопочтенный Сенека…
– Сядь! – заорал на него старик. – Вы, двое, сенатор и военный, ваши действия могли бы перевернуть Историю, а переворачивали только мебель в доме! – он указал на Пизона. – И переворачивали эту девку! – он указал на Филоника и Эпихариду.
Повисла пауза.
– Я не хочу