Конец Королевского тракта виднелся впереди сгустком мрака. Я посмотрел туда ночным взглядом, и мое сердце замерло. Пение магии в моей крови превратилось в панихиду. Рабочие срубили еще одно дерево каэмбра, и павший великан рухнул на расчищенный участок, который должен был со временем стать частью дороги.
Я стоял, уставившись на место, где произошла трагедия, и остатки магии кипели во мне. До приезда в Геттис я и не представлял, что такие деревья существуют. Я вырос в Средних землях, на равнинах и плоскогорьях, где у ствола уходит пара десятков лет на то, чтобы вырасти на дюйм в обхвате. Попадались там и древние, перекрученные и искореженные, с древесиной жесткой, как железо.
Великаны из леса спеков все еще повергали меня в благоговейный трепет. Упавший ствол, преградивший мне путь, был слишком толстым, чтобы через него перелезть, – проще было бы перебраться через частокол, ограждающий форт Геттиса. Пока я огибал обрубленный конец ствола, на меня вдруг навалилось изнеможение и я начал спотыкаться. Пока я колдовал, я не ощущал усталости. Теперь же она обрушилась на меня всей тяжестью.
Под обвисшей на мне одеждой опустевшая кожа собралась складками. Лишняя плоть на руках, ногах, животе и спине едва ли не развевалась на ходу. Я ощупал свое тело и нашарил кости таза и ребра, словно поприветствовал старых друзей.
Я вдруг вспомнил предупреждение Джодоли – он, как и я, был из огромных толстяков-магов, кого спеки звали великими, но куда более опытным: «Ты можешь умереть от потери магии точно так же, как от потери крови. Однако это редко случается с нами без того, чтобы маг понимал, на что идет. Нужна очень сильная воля, чтобы сжечь всю свою магию. Маг не должен обращать внимание на боль и истощение. Обычно перед смертью он впадает в беспамятство. Тогда кормилица мага может вернуть его к жизни, если окажется поблизости. Если нет, великий может погибнуть».
Я мрачно усмехнулся сам себе, хромая к пню рухнувшего дерева. У меня не было кормилицы, чтобы прийти и спасти меня. Оликея, женщина из племени спеков, некоторое время служила мне ею. В последнюю нашу встречу мы поссорились из-за того, что я отказался поселиться среди спеков и обратиться против гернийцев. Перед уходом она долго бранила меня, я сильно разочаровал ее. Она соперничала со своей сестрой Фирадой, кормилицей Джодоли. Я с грустью задумался, заботил ли я ее когда-нибудь сам по себе или был для нее лишь могучим, но невежественным магом, которым она могла управлять. Если б не усталость, этот вопрос показался бы мне очень важным, но сейчас у меня не было сил переживать из-за этого.
Но я сделал то, что намеревался. Мои усилия задержат строительство дороги на долгие месяцы. На краткий миг меня согрели приятные мысли о том, как Эпини будет мной гордиться.