Джек Бернс избегал появляться на школьном дворе даже весной, когда цвели вишни. На двор выходили окна классов, где занимались музыкой, и ее было отлично слышно. Джек то и дело воображал, что там до сих пор преподает папа, и звуки музыки в школьном дворе стали ему невыносимы.
А белые круглые плафоны в столовой ассоциировались у него с глобусами – обычными, но без наклеенной карты, без границ, без стран, без океанов, без континентов. В такой-то мир и сбежал его папа; наверное, Джек тоже может говорить, что его отец – инопланетянин.
Джек все время следил за Люсиндой Флеминг, пытаясь уловить признаки наступления «тихого бешенства», но безуспешно. Он периодически сомневался, что сможет опознать симптомы, – а вдруг у него тоже бывали приступы бешенства, только он не понимал, в чем дело? Интересно, у кого можно поподробнее разузнать про бешенство (уж точно не у мисс Вонг, она давно утратила внутренний контакт с ураганом)?
Джек не привык так редко видеть маму; он уходил в школу, пока она еще спала, и засыпал прежде, чем она возвращалась. Алиса, наверное, могла бы рассказать ему кое-что про бешенство – и как для него полезны иглы, которыми она оставляет неизгладимые следы на людях, как правило на мужчинах.
Миссис Уикстид продолжала с несколько отсутствующим видом завязывать Джеку галстук и наставлять его на путь истинный, особенно с помощью формулы «будь вежлив дважды»; сколько Джек ни пытал ее, а что делать, если его будут донимать трижды, миссис Уикстид хранила молчание. Совет применять «творческий подход» казался Джеку слишком общим, но, судя по всему, среди подпадающих под это описание манер поведения бешенство не значилось. Лотти тоже, хотя и потеряла ребенка, оставила все свое бешенство на острове Принца Эдуарда, – по крайней мере, так она намекнула Джеку.
– Джек, я давно ни на кого не злюсь, – сказала Лотти, когда Джек спросил ее, что она знает о бешенстве, особенно о «тихом». – Могу только одно сказать – если тебя подмывает взбеситься, лучше попробуй совладать с собой.
Позднее Джек подумал, что Лотти, наверное, принадлежала к тому типу женщин, в которых сексуальность просыпается очень ненадолго; в случае Лотти намеки на желание можно было видеть только в каких-то редких жестах, – например, она изредка как-то по-особенному разглядывала свой профиль в зеркале. В молодости Лотти, наверное, была привлекательной, но Джек видел отголоски этого лишь в моменты, когда та не могла уследить за собой: например, когда Джек будил ее среди ночи (мальчику разрешалось это делать, если ему снился страшный сон) или когда она будила его рано утром, забыв привести себя в порядок.
Прямо спрашивать Люсинду Флеминг про ее «тихое бешенство» Джек не стал – слишком это простой и очевидный метод для шестилетнего мальчика. Вместо этого он набрался храбрости и решил спросить Эмму Оустлер; в самом деле, кому еще знать, как не ей? Но Эммы Джек