Харка, сын вождя. Лизелотта Вельскопф-Генрих

и он тоже направился в отцовский типи-вигвам. Ужин в этот вечер был особенно скудным. Харка подавил в себе приступ зверского голода и отдал часть своей порции брату. В раннем детстве Харпстенна очень сильно болел и с тех пор отличался слабым здоровьем. Харка испытывал по отношению к младшему брату нечто среднее между жалостью и презрением. Он всегда заботился о нем и учил его всему, что нужно знать и уметь Молодой Собаке, но его сердило, когда Харпстенна уступал другим мальчикам в ловкости и силе, в беге и метании камней. Правда, в меткости ему было не отказать.

      Пока Харпстенна ел пожертвованные старшим братом ягоды и коренья, Харка думал о том, что ему надо больше заботиться о брате, чтобы тот не попал под влияние Шонки.

      А Шонки в вигваме не было.

      Харка прислушивался к звукам, доносившимся снаружи. Поскольку Сыновья Большой Медведицы теперь постоянно должны были быть готовы мгновенно разобрать вигвамы и двинуться дальше, женщины не стали устанавливать большой вигвам для совещаний – совет проходил под открытым небом. Время от времени Харке удавалось расслышать несколько слов. И то, что он услышал, очень встревожило его.

      За два часа до полуночи совет закончился, решение было принято, освящено курением Священной Трубки и тем самым стало обязательным для всех. Мужчины разошлись. Маттотаупа тоже вернулся к себе. Старая Антилопа огласил решение совета: женщины должны немедленно разобрать вигвамы. Сыновья Большой Медведицы ночью отправляются вверх по реке, чтобы избежать столкновения с пауни. В лагере остается только шаман. Хавандшита «по велению духов» станет один заклинать бизоньи стада и чудовище северного племени белых людей. Ему ничего не нужно, кроме собственного вигвама, пяти мустангов, закрепленных за Священным Вигвамом, и помощника – Шонки.

      Старая Антилопа дважды повторил объявление, и ни у кого не осталось сомнений в том, что это – горькая правда.

      Индейцы без лишних слов принялись выполнять решение совета. Харка, у которого было не много дел, пошел к табуну за своим Пегим и за мустангом отца. Он постарался избежать встречи с Четаном, чтобы не задавать старшему другу вопросов, на которые тот не смел отвечать. Но мозг мальчика непрестанно сверлила одна и та же мысль: что стало с Черной Кожей?

      Затрепетал на ветру отвязанный полог вигвама вождя – сигнал для начала сборов, и вскоре все жилища были разобраны, волокуши прикреплены к тягловым лошадям – привычная картина кочевой жизни индейцев, предшествующая началу очередного перехода.

      Харка верхом подъехал к берегу и остановился у того места, где так внезапно оборвалась его оживленная беседа в картинках с Черной Кожей. Молодые Собаки знали, что им делать перед началом похода, и Харке незачем было ими руководить. Он неотрывно смотрел на Священный Вигвам и на шест перед ним, на котором среди шкур висел мацавакен. Потом увидел Шонку, зачем-то вышедшего из вигвама и вновь исчезнувшего за пологом. Быть помощником шамана считалось большой честью. Решил ли