Гаврила Спиридонович резко поднял голову и посмотрел мне в глаза. В них он прочел мою неуемную готовность мчаться сломя голову по первому приказу шефа хоть к горизонту, хоть за его линию, сметая на своем пути все преграды (и ведь не ошибся!), и обнаружил истый верноподданнический блеск (вот здесь можно было и поспорить).
– Кто позвонил? – вежливо отведя взор, поинтересовался шеф.
– Иван Иванович, – просто ответил я.
– А кто это – Иван Иванович?
– Понятия не имею. Он так представился: Иванов Иван Иванович.
– Ясно, – констатировал шеф. – Стало быть, очередной аноним. Они всегда так представляются.
– Возможно, что и аноним, – согласился я с выводом шефа. – Но мне почему-то показалось, что он не врет.
– Интуиция, стало быть?
– Ага.
– И почему показалось?
– Не знаю. Почему-то…
– Ясно. И что ты от меня хочешь?
– Степу и машину со Степанычем, – быстро проговорил я. – Хочу все же сгонять на этот Лесопильщиков пустырь. Если трупа там нет, снимем со Степой передачу об этом пустыре. О нем много разных слухов ходит… Там ведь раньше кладбище заброшенное было. Призраки, и все такое.
– Хорошо, сгоняй, – немного подумав, ответил шеф, не решаясь смотреть мне в глаза.
– Спасибо, – лучезарно улыбнулся я.
На том и порешили…
Глава 2
Тайны Лесопильщикова пустыря, или Матренино проклятье
О Лесопильщиковом пустыре и правда ходило много слухов. Находился этот пустырь между двумя железнодорожными путями, по которым перегоняли в отстойники пустые составы. Пути сходились клином в один железнодорожный путь, и получался треугольник, с двух сторон ограниченный этими самыми путями, а с третьей стороны упирающийся в какие-то наполовину заброшенные мастерские, огороженные кирпичным забором.
Со стороны Сокольнического мелькомбината проехать на пустырь не представлялось возможным, поэтому наш водитель Степаныч повернул с улицы Небрунова обратно на улицу Русакова, затем пересек Лесопильщиков переулок и въехал в узкую улочку, застроенную двухэтажными каменными и деревянными домами, кажется, брошенными или вот-вот собирающимися таковыми стать.
Проехав до конца улочки, мы уперлись в бетонный израненный забор с торчащей во все стороны арматурой. Вдоль него шла узкая дорога, и мы поехали по ней в надежде найти где-нибудь ворота. Ворот не было, зато метров через двести вдруг обнаружилось, что две бетонные секции в заборе напрочь отсутствовали, давая возможность проехать на пустырь. Степаныч повернул налево, въехал на пустырь