Айлендхауз. Детство на берегу моря
Сколько Амьен себя помнила, рядом с ней всегда было море. Настоящее скандинавское, окрашивающее весь мир вокруг в свои любимые цвета и оттенки – лазурное ранним утром, белесое в жаркий полдень и серебристо-серое, почти стальное в сумерках. Просыпаясь, она еще из кровати бросала взгляд в окно. И они с морем негласно приветствовали друг друга и новый день радостной улыбкой. Девочка широко улыбалась и видела, как море улыбается ей в ответ всеми своими пенными волнами. Амьен чувствовала его настроение – когда море сердилось, или наоборот безмятежно играло в прибрежной полосе песка. Лишь иногда, в преддверии утренней зари его поверхность была спокойна как гладь блестящего зеркала. Но уже с первыми лучами солнца море начинало свой стремительный разбег, и к вечеру брызги волн почти долетали до окна их домика.
Это были самые лучшие минуты наступающего дня, когда можно нежиться в постели под яркими лучами солнца и говорить с морем на своем, понятном только им двоим языке. Но счастье это заканчивалось очень быстро. Из кухни доносился аромат завтрака и слышался грохот жестяной посуды, которой гремела мать. Казалось, что она разговаривает с жестянками так же, как Амьен с морем, но беседа эта больше походила на ссору. Бууммс. Вжжжик. Хррряясь. Бддджжж. И уже Эльза обращается к Амьен, стараясь перекричать расшумевшуюся кухонную утварь:
– Амьен, быстро вниз! Мне уже пора уходить. Спускайся скорее!
Девочка потягиваясь скатывается к краю кровати, но все еще медлит. Когда мать уйдет на работу, можно будет опять забраться в постель, но это будет уже не так сладко, как сейчас. И тотчас раздается крик уже почти у самой двери:
– Амьен! Сколько можно тебе повторять?
Дверь распахивается, и на пороге появляется мать, Эльза Свенсон. Она похожа на королеву, которая величественно оглядывает своих подчиненных, раздражаясь от их неумения выполнить царский приказ. Высокая, со светлыми льняными волосами, зачесанными наверх и безжалостно убранными косами в корону на голове. При виде ребенка, лежащего в постели, ее губы плотно сжимаются. Кажется, что светло-синие льдинки глаза смотрят холодно и жестко, но Амьен знает, что это не так. Мама добрая, просто она очень, очень много работает и страшно устает. А еще она переживает за нее, оставляя на целый день одну дома. Поэтому сердится на себя. Но человек не может сам на себя кричать, поэтому досада срывается на Амьен.
Как-то раз лежа в постели вечером в своей комнате, Амьен слышала, как мама говорила зашедшей к ним соседке, что Амьен растет ужасно непослушным ребенком. Вольным, как морские волны. Даже ее волосы не держались в косах, которые ей заплетают каждое утро. Уже через пару минут они вьются кудрями и выбиваются из аккуратной строгой прически, которая как раз и отличает послушную девочку от непослушной.
Все эти мысли мигом пролетают в ее голове, и не успевает мама раскрыть рот, чтобы разразиться очередной тирадой, как девочка быстро спрыгивает с постели и, прихрамывая на левую ножку, бежит к двери и через миг уже висит на шее у матери. Заглядывая ей прямо в глаза, она шепчет:
– Сегодня будет какое-то чудо… Я это знаю!
Мать пытается поставить девочку на пол и призвать ее к порядку, но не может справиться. Та, как обезьянка, снова хватает ее то за голову, то за руки или за ноги, и не дает ей уйти. Наконец Эльза сдается и начинает смеяться вместе с ребенком:
– Глупая, пусти! Я же опоздаю на паром – и тогда прощай моя работа. Давай лучше вечером поиграем?
Но девочка продолжает цепляться, уже правда не так настойчиво, и качая головой отвечает, растягивая слова:
– Нееет, веееечером это не то.
Мама улыбается, садится на кровать. Амьен тут же уютно устраивается у нее на коленях. Обе прижимаются друг к другу, задумавшись каждая о своем.
Внезапно слышится свисток парома, оповещающего всех жителей Айлендхауза, что через пару минут он покинет свое пристанище. Амьен испуганно вздрагивает и кубарем скатывается с материнских колен, теперь уже сама подталкивая мать к выходу:
– Мама, иди скорее, а то он уплывет и Грозный Сэм опять будет на тебя ругаться!
Мать треплет ее по волосам и, чмокнув в нос, стремительно поднимается:
– Веди себя хорошо! Завтрак на столе, а обед я оставила в шкафу. Я попросила Филу зайти к тебе днем и помочь подогреть. И, Богом тебя прошу, обещай мне не выходить дальше нашего квартала – тут тебя все знают, и никто не обидит. А люди ведь разные могут встретиться. Обещаешь?
Амьен кивает и, сдвинув незаметно пальцы на левой руке крестиком, отвечает тоном пай-девочки:
– Конечно, мама. Ты только не волнуйся за меня, я уже взрослая!
Мать, не веря ей, качает головой