– Во многих семьях здесь установлены весьма строгие правила для женщин, – сказал Чен-Лу. – Вполне викторианские.
– Вы можете вести себя, как человек, Трэвис? – поморщилась Рин. – Хотя бы раз в десять лет?
– Замолчите! – рявкнул китаец, удивленный и раздосадованный. Вот стерва! Кто дал ей право так говорить с ним?
Вот оно что, подумал Жуан. Рин наступила ему на больную мозоль!
– Кто сделал вас таким, Трэвис? – произнесла она.
Но Чен-Лу уже успокоился.
– У вас острый язычок, Рин, – заметил он. – Жаль только, что ум ваш за ним не поспевает.
– Просто мой ум не соответствует вашим стандартам, – парировала она и улыбнулась Жуану.
Но Жуан в их словах уловил тщательно скрываемую грусть и вспомнил Виеро, Падре, который таким торжественным тоном говорил, проповедуя: «Человек скорбит о своей жизни, потому что рожден одиноким; он оторван от того, кто его создал. Однако, как бы вы ни ненавидели жизнь, вы ее же и любите. Жизнь – это котел; там кипит все, ради чего мы живем, и, припадая к этому котлу, мы пьем жизнь. Но как же болят после этого наши обожженные губы!»
Жуан притянул Рин к себе и поцеловал, крепко обняв за плечи. Ее губы ответили на поцелуй после коротких колебаний – горячие, трепещущие. И тут же, отодвинувшись от нее, Жуан сел, прижавшись спиной к креслу.
Восстановив дыхание, Рин удивленно спросила:
– Ну, и что это было?
– В каждом из нас живет небольшое животное, – ответил Жуан.
Чен-Лу размышлял: Он что, меня защищает? Я не нуждаюсь в его помощи.
Но Рин рассмеялась, развеяв злость китайца. После этого она протянула руку и, погладив Жуана по щеке, воскликнула:
– Как же ты прав!
А Чен-Лу подумал: Она просто выполняет свою работу. Причем на «отлично». Филигранное искусство. Жаль, если мне придется ее убить.
IX
Какие же они мастера нагружать себя всякими пустяками, думал мозг. Даже перед лицом смертельной опасности спорят, занимаются любовью и изрекают банальности.
Преодолевая дождь и жару, которые сменяли друг друга по ту сторону входа в пещеру, являлись с сообщениями курьеры. Теперь, когда сомнения исчезли, а главное решение принято, все команды отдавались четко и ясно, без колебаний:
– Поймать или убить человеческие существа, плывущие по реке. В случае их смерти сохранить головы, поддерживая в них жизнь.
Тем не менее сообщения продолжали поступать, поскольку мозг приказал передавать ему все, о чем говорили люди.
Они так много рассуждали о Боге! Но возможно ли существование этой сверхсущности?
И мозг принялся размышлять. Да, действительно, в свершениях людей есть некое величие, которое никак не вяжется с пустячностью их повседневных забот и поступков. А может, их повседневность есть некий