Еще однажды в поезде она лежала на верхней полке, а мужчина, лица которого она не видела, залез к ней под одеяло рукой и с помощью пальцев довел до жуткого состояния. И она лежала, вцепившись зубами в подушку, чтобы не выдать себя, потому что в купе на нижней полке спала еще другая женщина, счетовод из города Сальска, и похрапывала довольно громко. Мужчина горячим шепотом прямо в ухо уговаривал пойти в туалет, но девушка испугалась и в туалет не пошла. О чем жалеет.
Виктор Петрович отвечал на это разными предложениями встретиться, например, в гостинице, при этом он придумывал такие ситуации, при которых она не должна была его увидеть. Все бы произошло в темноте, или, например, на ее глазах была бы тугая повязка, руки связаны, а ее участие свелось бы к минимуму, чтобы она не обнаружила, на ощупь настоящий возраст Виктора Петровича.
Девушку, как ни странно, такие описания очень интересовали, она требовала подробностей, и сама их добавляла, но встретиться упорно не соглашалась. Все время возникали причины, из-за которых встреча откладывалась. Но писали друг другу регулярно, обсуждая невероятные детали, которые, судя по всему, девушку волновали, а сам Виктор Петрович увлекся необыкновенно. Девушку звали Оля, по крайне мере, она так представилась.
Виктор Петрович от этой переписки был в ужасе.
Настолько ситуация не соответствовала всей его жизни, тяжелой, полной опасности, по крайней мере, в молодости, в сущности, очень одинокой жизни, так как работа была ответственная, дома он появлялся уставший, злой, мыслями еще в цеху, отношения с женой скоро свелись к нескольким простым сюжетам – квартира, деньги, отпуск и так далее. Маленький сын только раздражал, сначала нытьем, потом плохими оценками и всякими проблемами.
Но Виктора Петровича уважали, он сам тоже себя уважал, его фотография висела на заводской доске почета. У него были награды, он служил примером, и вдруг такое на старости лет. Стыд и позор на седую голову.
Но тело Виктора Петровича вело себя предательски. Оно не хотело слушать никаких аргументов, оно не давало спать по ночам, оно совершенно не соответствовало образцам поведения, предусмотренным для этого возраста.
Что делать с телом, расстрелять его? И сознание против воли раздваивалось, одной половиной Виктор Петрович был возмущен, шокирован и полон осуждения. А другой, вопреки всему, вопреки образу, который видел в зеркале, вопреки твердым принципам, подтвержденным всей жизнью, вопреки целому миру и его устройству, вопреки самому течению времени – Виктор Петрович верил. Верил, что однажды они встретятся, и эта ужасная проблема с его реальным возрастом как-то разрешится.
Он не то, чтобы снова чувствовал себя молодым, он по-прежнему чувствовал