Главным занятием одних островитян является составление предположительных карт Неведомого и его многотомных описаний; призывы к островитянам оставить дела и отправиться туда, где, по мнению составителей, настоящий рай, где жизнь великолепна, и смерть не смеет её прервать. Вот только карты у всех разные, да и местоописания Страны Всеобщего Блаженства у каждого своё. Иногда некоторым удавалось сорвать с места какое-то количество народа и увести в закрытую Вечным Туманом даль Неведомого. Но ничего хорошего из этого не получалось.
Островитяне называют этих людей философами. И хотя многие островитяне ни хрена не понимают, какой от них толк, философов справно кормят.
Другая группа людей занимается тем, что медленно, миллиметр за миллиметром увеличивает площадь острова, по крупицам превращая Неведомое в Известное. Этих людей островитяне зовут учёными.
Остальные, а их на острове подавляющее большинство, занимаются делами житейскими: сеют, пашут, ткут, куют, строят и так далее. Их называют обывателями.
Временами, заинтересовавшись картой какого-нибудь философа, обыватель подходит к нему. Тогда философ начинает расхваливать своё детище.
«Посмотри, – говорит он, – какая у меня карта красивая да ладная! Посмотри, какой я нашёл прямой путь, как прорисовал все детали, какие использовал цвета. Не карта, а загляденье».
«Так то оно так, – смущённо почесываясь, отвечает обыватель, – но скажи мне, ты сам-то там бывал? Ходил ли теми местами? Видел ли собственными глазами те чудеса, о которых рассказываешь?»
«Я видел их глазами своего ума, а это не глаза презренной плоти!» – гордо заявляет философ.
«Глаза ума – это, конечно, хорошо, – с сомнением в голосе говорит обыватель, – но вот потрогать бы что оттуда руками. А вдруг на самом деле ничего такого там нет?»
«Ты сначала определись, что есть твоё «на самом деле», и можно ли верить рукам? Да и как ты можешь ставить свои немытые руки выше прозрения моего ума?! Ты, не знающий даже, что означает слово «предикат», а также тезис и антитезис?»
От этих слов обыватель обычно бежит прочь, а философ, фыркая презрительно, кричит вслед:
«Да что ты вообще понимаешь, быдло неотёсанное!»
И вновь принимается дорисовывать яркие детали на карте.
Ну а мне было не до речей дракона. Я с ужасом думал, что совершенно не знаю… не то, что не знаю – не представляю, как следует себя вести. Ведь до этого я не только ни разу не был в борделе, но никогда не имел дел с проститутками. Так уж вышло, что мне хватало бесплатной любви и рук. Здесь же предстояло знакомство с обитателями борделя высшего класса, которые…
С другой стороны, какое мне дело, какое оставлю впечатление о себе, если второй раз вряд ли там окажусь? Убил бы того, кто вложил в нас рефлекторное желание нравиться совершенно посторонним людям, из-за которого мы то и дело попадаем впросак. Почему мы стесняемся официантов, продавцов, прохожих и