Несмотря на неполную гравитацию двадцатиметровый подъем оказался непростой задачей. Абуладзе суетился вокруг Кутельского, подталкивал, забегал вперед, приподнимал, перехватывал негнущееся тело Моники, возвращал его назад на плечо пилота. В роще «кипарисов» они сняли маски, отдышались. Добрались до лестницы на платформу, неожиданно Лев Саныч ойкнул и замер на нижней ступеньке, как вкопанный.
Кутельский в одиночку занес Монику наверх и спустил с плеча. Обнаженное тело так и осталось на четвереньках, как стояло на лесной поляне.
– Что там с вами? – Чарли вытер ладонями пот и свесился с платформы.
Профессор очнулся, поднялся к нему. С тревогой осмотрел Монику и скомандовал:
– В дом!
Вдвоем они подхватили тело девушки, внесли в лабораторию и поставили посреди комнаты, как поставили бы стол. Лев Саныч включил электричество, станция наполнилась привычными звуками. Загудел холодильник, запела вентиляция, с характерными щелчками запустила самодиагностику станция связи.
Профессор опустился на четвереньки перед лицом девушки.
– Моника! Ты слышишь меня?
«Свихнулся он, что ли?»
Кутельский разделся до трусов. Лаборатория наполнилась запахом потных мужских тел.
Абуладзе поднялся на ноги.
– Ваш диагноз, доктор?
– Издеваетесь, профессор? – Чарли едва не плакал. – Она час как мертва.
– И ничего вас не смущает?
– Ну… Трупное окоченение. В моей практике… – Кутельский вспомнил свой единственный боевой вылет и запнулся, – …тела так коченели только на морозе. Я служил на планете Эгаро, когда полярные спортели напали на термостанцию и прилично погрызли персонал. А здесь тепло. Не может так быть. А вас что смущает?
– Глаза! Она не моргает, но правое глазное яблоко подвижно. Моника провожает нас взглядом.
– Не может быть!
Лев Саныч жестом указал Чарли место на полу. Тот убедился, что профессор говорил правду.
– Моника, любимая! – запричитал Кутельский. – Ты слышишь меня? Моргни!
Моника не отвечала и не моргала. Но ее холодный взор действительно следовал то за пилотом, то за профессором.
– Предлагаю выдохнуть, помыться, – Абуладзе шумно почесал подмышку, – Ну и пожрать.
Комплекс космической связи приглушенно пискнул, сигнализируя об очередном сообщении.
«Что-то было не так. И с Моникой, и со всей этой треклятой Салактионой. Планета отняла девушку и вернула ее совсем другой. Какой?» Чарли не знал, но интуиция ему подсказывала: даже если случится чудо, и его любимая оживет, ничего не будет, как раньше. Все изменится.
Посвежевший, но по-прежнему озадаченный, Лев Саныч Абуладзе вышел из душевой, налил себе бокал пива, сделал глоток. Указал пилоту на ближайший пластиковый стул, только потом подошел к комплексу связи и нажал кнопку входящего сообщения.
– Здравствуй, папа!
Абуладзе поперхнулся и смущенно взглянул на пилота.
– Хотя