– Ох, и трусиха ты, Слава! – чуть отдышавшись, старший прапорщик осторожно, постоянно ожидая каверзного подвоха, просунул голову внутрь неприветливого салона, угрожавшего внезапной атакой, и стал напряжённо вглядываться. – Ну, да ладно, так уж и быть, сейчас мы посмотрим… где, ты говоришь, она притаилась?
– Мне показалось, под передней панелью, – наморщившись и почесав икорную (правую) область (в части порыва нейлоновой ткани), Шарагина попробовала крепиться и выглядеть хоть чуточку беззаботней. – Хотя-а… коварная гадюка могла давно уже выползти и сейчас либо свободно «шляется» – где-нибудь по внутреннему салону – либо – что нисколько не лучше –спряталась где-то внизу, предательски устроившись под обшивкой.
– Ладно, я осмотрюсь и хорошенечко всё проверю, – предполагая внезапное нападение и стараясь быть более острожным, усердный помощник нехотя поднял корявую палку и напряжённо пошарил по невместительному пространству; настороженное обследование сопровождалось и проницательным, и пристальным взглядом.
В первую очередь он изучающе глянул под собственное сидение – пустое дело. Потихоньку передвинул с места на место разнообразные предметы, сваленные в кучу и предназначенные для обслуживания служебной машины – результат идентичный. Пришлось внимательно обследовать кресло уже пассажирское – ноль полный. Перебраться с осмотром на задний диванчик – и там совсем ничего. Переключиться к панели приборов, где добросовестно изучились захла́мленный бардачок, а дальше все нижние части, установленные как справа, так же и слева. Не найдя хоть чего-нубудь мал-мала подозрительного, прагматичный прапорщик пристально вслушался. И тут! Как и несравненная спутница, услышал необычные, если не странные звуки: «"Вщить"! "Щи-и-и-ть"… Шик, шик, шик».
– Послушай, Слава, – прокомментировал Евгений добытые сведения, вылезая наружу и помогая взволнованной девчушке спуститься на землю (убедившись, что тревожные опасения оказались напрасными, она торопилась восстановить всю бойкую репутацию, ненадолго, в критическое мгновение, ею утраченную), – а ты случайно не эту водичку видела? – он указал на маленькое, еле заметное, пятнышко (оно образовалось на резиновом коврике, предусмотрительно положенном напротив пассажирского кресла) – А звуки?.. – поднимая указательный палец, требовательный мужчина заставил прислушаться. – Не их ты, сидя в одиночестве, слышала?
– Вроде того, – согласилась с ним Владислава, исполнив пожелание критичного прапорщика и оценив пугавшие шумы, доносившиеся из салонного помещения; не отваживаясь протиснуться внутрь, она остановилась у водительской две́ри, а пользуясь сплошной тишиной, сгустившейся над мрачным, непроглядно дремучим, лесом, отчётливо различала всё то же самое (шевеление не шевеление, шипение не шипение, но нечто, уж точно, ей непонятное), – а что, постесняюсь спросить, оно, плохое и скверное, может сейчас означать?
– Всё