(Вариант: «Скоро Новый год. Боже, какой ужас…»)
Язык литературы – единственный из всех специальных языков – не прикрывается специальной терминологией (произнося главные вещи).
Самое страшное: кабинет дантиста в самолёте.
Самое отвратительное: подводная лодка.
***************
Самое скучное: восхищение В. Набоковым.
Я не знаю себе цены.
Может быть, моё призвание – немного выпивать и нешумно разговаривать…
Она сидела и сдавала…
Замечательная как человек женщина.
Всего-то-навсего прошёл дождь, а какой неприятный осадок!
Спросил: куда так рано,
едва глаза протру? –
На что вода из крана
ответила: в дыру.
Из прозы:
Восточноевропейская овчарка бежала по ЗападноСибирской низменности.
Фет:
Ласточки пропали,
А вчера с зарёй
Всё грачи летали
Да как сеть мелькали
Вон над той горой.
Это указание потом поддержит Набоков: «…запомнишь вон ласточку ту?»
Вечности указывают, где она должна быть: здесь и сейчас – над той горой и в этой ласточке.
(Обратный процесс: «…который час, его спросили здесь, а он ответил любопытным: вечность!» – представляется спесью.)
Приятель-американофоб: «Американцы думают, что чем человек выше, тем он меньше весит».
Если вас взволновало чьё-то первое произведение, прочтите второе – оно вас непременно разочарует, и вы успокоитесь.
Самый чудовищный опыт (ибо он одновременно самый неопровержимый и пошлый): чем жёстче с людьми, тем они зависимее.
Надо всем отдать должное.
Женщина, которая мне изменяет, не устраивает меня чисто гигиенически.
Талант – разновидность безобразия, а также истерическое заполнение пустоты чем-то несуществующим, причём – истинной пустоты неистинным несуществующим. (Т. е. – явление провокационное.)
О, только не делайте вид, что вам непонятна классовая ненависть!
Почему со мной всё время разговаривают свысока? (Если дело во мне, то извините… Извините, пожалуйста, извините, пожалуйста…)
Работать вне традиции (в искусстве) – высокомерно и нечестно. Традиция, если и не делает ваш язык общедоступным, то, во всяком случае, делает его доступным для тех, кто хочет прочесть (или увидеть). Если же вы последовательно и до конца нетрадиционны, то и произведения ваши не подлежат обнародованию.
На плохое настроение надо иметь право, на хорошее – наглость.
Рано или поздно начинают повторяться: пейзажи, лица, ситуации… Словно бы происходит постепенное совмещение всех отпущенных тебе возможностей новизны (представляющих некий ветвистый узор) с полем
жизни, заданным a priori, иначе – с временем и пространством, в которые ты помещён, точнее: с узором, уготованным в них для тебя.
Число возможностей