Я присел. Медсестра исчезла, а женщина продолжала мыть пол. Было заметно, что работу свою она не любит, как и всех посетителей, за которыми она убирает. Себя она тоже, казалось, любить уже перестала, как и свою жизнь, однажды ставшую безрадостной…
– Привет. Почему не позвонил? – Тянь Чи по-прежнему говорила с акцентом, хотя и с менее очевидным, чем в годы обучения. Она, как и все китайцы, растягивала слова, делая их мелодичнее и иногда добавляя дополнительные ударения. Всё такая же хрупкая и миниатюрная… Мне всегда хотелось её накормить. А сейчас – ещё и приободрить, утешить. Обнять.
Мы не виделись более пяти лет и лишь изредка переписывались. Но вечером прошедшей пятницы мне позвонила её подруга и сообщила, что везёт Тянь Чи в травмпункт – её избил на работе собственный начальник. А вот отвезти Тянь Чи обратно домой подруга уже не сможет. С просьбой сделать это она и обратилась ко мне.
В тот день врачи запретили Тянь Чи покидать больницу, поэтому мы договорились на утро воскресенья.
– Телефон на морозе разрядился, – я был очень рад её видеть. Однако моя улыбка вызвала реакцию, к которой я был не готов: Тянь Чи заплакала.
Я взял вещи из её рук и обнял. Она крепко зарылась в мою куртку. Я не заметил на ней никаких следов происшествия, но всю её до сих пор трясло. Что-то говорить не было смысла, поэтому я лишь сильно прижимал девочку к себе и ждал, пока та успокоится.
Прошло несколько минут, прежде чем Тянь Чи нашла силы оторваться от меня. За это время я несколько раз заметил, как швабра переставала облизывать пол и замирала на месте.
– Ты считаешь, что дома будет безопасно? – спросил я, когда мы отъезжали от больницы.
– На работе не знают мой адрес, – она говорила медленно, подбирая слова, и теребила застёжку сумки, лежавшей у неё на коленях.
– Ты будешь писать заявление в полицию?
– Не знаю. Может быть, нет, – Тянь Чи смотрела на сумку, но было понятно, что она смотрит в себя. Девушка больше не плакала, но была задумчива и печальна.
– Он тебе уже звонил? – мы остановились на перекрестке. Горел красный. Я посмотрел на неё.
– Да. Звонил. Много раз. Я не ответила, – она подняла глаза на меня.
Я повернулся к дороге. Мне не хотелось, чтобы она снова расплакалась. Я не стал расспрашивать о том, что произошло и по какой причине. Какой бы она ни была, этого мужчину невозможно оправдать.
У неё зазвонил телефон. Тянь Чи долго с кем-то говорила на китайском. Было понятно, что это кто-то из близких, знавший о случившемся. Во время разговора она снова заплакала, закрыв лицо ладонью.
– Кто это был? – спросил я после того, как она положила трубку.
– Помнишь Ван Жуи?
– Конечно.
– Она знает. Жуи помогла мне взять все вещи в офисе и ехать в hospital. She offers to stay with her, because she is afraid that this man may find out where I live and come to my house, – она, еле сдерживая слёзы, снова взялась за замок сумки. – What do you think about it?1
– Думаю, что это правильное решение, – я с