– Можешь, – соглашаюсь почти философски, – но это нерационально. И, кажется, мы это уже обсуждали. У тебя есть лишние деньги на такси?
Она не просто вспыхивает – идёт пятнами.
– И с этим я тоже справлюсь сама, – голос у неё дрожит, но тверд, как алмаз.
А мне даже нравится, что она такая. Упрямая и непокладистая.
– Послушай, Софья, – смотрю на неё строго и внимательно. Пытаюсь разгадать тайный код и обнаружить следы бывших цивилизаций, что сделали её такой неприступной.
– Не знаю и не хочу знать, что творится в твоей голове. Мы просто коллеги. Нас связывают деловые отношения. То, что я тебя подвожу, увожу с работы – это сугубо мое решение, не имеющее никаких тайных подтекстов. Можешь их и не искать. Это рационально, я не напрягаюсь, не трачу время – всего лишь делаю небольшой крюк, заезжая в другой двор. На этом все. Это единственное лишнее телодвижение, которое делаю не я, а моя машина.
– Но почему-то Михайловну ты не подвозил, – упрямо сжимает она губы, думая, что вот этот довод железно сможет сбить меня с толку.
Я лишь смеюсь. Недолго, чтобы не успела обидеться.
– Да, не подвозил, – снова смотрю Софье в глаза. – Михайловна, в отличие от тебя, ходила на работу больше по прихоти, от скуки, от тоски, от одиночества. Для нее работа у нас была отдушиной, хобби, возможностью побыть среди людей. Но никак не способ заработать на жизнь. Скорее – приятный бонус. Скажи ей кто-то, что платить не будут, она, думаю, все равно бы приезжала. Возможно, гнуть спину не стала б, но появлялась бы, чтоб развеяться, послушать новые сплетни или новости, побыть в толпе, убить время. Она делала бы это до тех пор, пока не нашла бы альтернативу, когда и для души, и с пользой для кошелька. Но не потому, что у неё нет денег. А чтобы стимул был помощнее. Так ей легче адаптироваться, примириться с действительностью.
По глазам Софьи вижу, что Америку для нее не открыл.
– Мы закончили с муками совести, поисками скрытого смысла, научными изысканиями?
– Не уверена, – всё же продолжает она упрямиться.
– Хорошо, – соглашаюсь, – тогда у тебя есть время, чтобы придумать нечто посерьёзнее, чем довод с Михайловной. А я пока всё же поведу машину. На работу лучше не опаздывать.
Она затихает. Усаживается поудобнее. Я бросаю на неё косые взгляды. Не похоже, что она пытается судорожно что-то придумать, но и в то, что она сдалась, я тоже не верю.
Меня это не тревожит. Абсолютно. Может, потому что я проделал достаточно серьёзную работу – поменял графики. Больше никаких Толиков рядом с Софьей. Да здравствует надёжный и глубоко женатый Сёма.
Больше никаких камер слежения в душевой и подсобках для персонала. Может, для перестраховки они и нужны. Но если всегда всех и во всем подозревать, то не останется места доверию. А оно всё же необходимо.
И пока я занимался этими мелочами, гнал от себя мысли, что делаю это по одной простой причине: для девушки, которую видел всего лишь пару раз в своей жизни. Это был очень честный ответ, но я