– Эй-рин, – услышала она тонкий голосок, звучавший, как тягучая мелодия, – Эй-рин, я здесь…
Эйрин начала вертеть головой, пытаясь понять, откуда доносится звук. Ей казалось, что он звучал в её голове, дразнил, пугал, заползая всё глубже. Туда, где от него уже не было спасения.
– Эй-рин, мамочка, я здесь, посмотри на меня, найди меня, – детский голосок не отступал. Эйрин всегда знала, что этот день наступит, но сейчас страх липким потом расползался по телу, заставляя её трястись мелкой дрожью.
Она закрыла глаза и позволила голосу вести её. Руки скользили по неровным поверхностям пещеры, изредка натыкаясь на острые выступы, режущие тонкую бледную кожу на длинных пальцах. Ноги спотыкались о камни, давили червей, пауков и прочую мерзость, живущую здесь с незапамятных времён… Но глаза Эйрин не открывала. Не открывала до тех пор, пока голос в её голове не замолк.
Пора.
Молодая ведьма подняла веки и недоумённо улыбнулась. Она нашла свою кладку. Перед ней лежали два больших красивых яйца. Одно из них переливалось красивым голубым цветом, таким же холодным, как и глаза Эйрин. Второе – чернело, затягивало этой чернотой, поглощающей любой свет, как и её волосы. И оба были тёплыми и пульсировали, напоминая о живущей в них жизни. Проблема была только в том, что у любой ведьмы могло существовать только одно яйцо. Только одно, как и ребёнок, что скоро из него вылупится.
***
Эйрин смотрела в глаза матери не отводя взгляд – твёрдо и упрямо. Как бы ни уважала она мать, как ни боялась бы круга семи – последовать традициям и лишиться того, что, видимо, было предназначено ей самой судьбой – увольте. Она была не готова отказаться ни от одного из своих обретённых детей, пусть кто-то из них и не был ей родным по крови. Но они её выбрали. И сейчас, глядя на два яйца, которые она с огромным трудом вытащила из подземелья, Эйрин чувствовала безусловную любовь. К каждому.
– Рина, – Вендела ещё раз попробовала достучаться до своей неразумной дочери, – посмотри на меня, милая, – она взяла Эйрин за подбородок и повернула к себе её лицо, – вспомни, ну не бывает у ведьмы больше одного ребёнка. А значит, второй может быть кем угодно! Ты понимаешь, что сейчас осознанно подвергаешь всех нас опасности только из-за того, что упрямишься? Они же ещё даже не вылупились. Ты не видела их, не слышала дыхания, не прикасалась к коже, что тебе стоит просто оставить одного из них на поверхности? Ради своего народа?
– Мам, а ты бы бросила своё дитя ради своего народа? Скажи мне?
Эйрин начала колотить нервная дрожь, но она только сильнее натянула длинные рукава тёплого платья на ледяные ладони.
– Или, может быть, ты так и сделала? Как, скажи мне, как я должна выбирать между ними? И почему, Хелингард меня побери, я должна выбирать? Только из-за того, что кто-то придумал дурацкий свод законов и правил? – она уже почти кричала, не замечая срывающегося голоса. – Это мои дети, и я не отдам их никому.