Отец большого семейства, он старался жить по возможности отдельно от своей жены и детей. Город наводит на него скуку, светская жизнь и протокол тяготят его[45]. Он никогда не бывает так счастлив, как в грубой вареной коже своих баварских бриджей, когда он пьет пиво, смеется, сквернословит, поет в тавернах. Наконец, как и все люди, которые не пренебрегают никакими радостями жизни, он имеет несколько любовниц и внебрачных детей. По правде говоря, Максимилиан – один из тех людей, которые покоряют своей харизмой, если наблюдать за ними на расстоянии, не страдая от их выходок[46]. Его жена встает на его сторону. Скромная и набожная герцогиня Людовика довольствуется ролью неизменно внимательной, благоразумной и умелой матери, которая следит за их многочисленным потомством.
Когда дети были маленькими, с наступлением весны семейство переезжало в Поссенхофен, к юго-западу от столицы Баварии. Там малыши резвились в чудесном парке с очаровательным зверинцем. Смеясь, они по собственной прихоти погружались в знакомую лазурь Штарнбергского озера, плавали на лодке, распевая хором под ритм весел. Сестры скакали галопом на лошадях по зеленым аллеям, с развевающимися на ветру волосами и слетающими шляпками. Они не боялись ни бога, ни дьявола. Затем барышни возвращались на занятия, следуя за своими гувернантками в учебный зал, неся в подоле фартука несколько свежевылупившихся птенцов, с которыми они отказывались расстаться[47]. Семейная жизнь протекала в открытой, веселой и непринужденной атмосфере.
Зимой братья и сестры возвращались в Мюнхен, в большой дворец на Людвигштрассе, который с утра до вечера оглашался звуками легкомысленной болтовни принцесс. В центре двора располагался конный манеж. Там барышни практиковались в верховой езде. Они сами правили своими экипажами в баварской столице, а иногда гуляли пешком. Мюнхен был очаровательным и хорошо знакомым городом. Многие артисты, художники и иностранцы придерживались здесь самых богемных привычек. Любая личность, любой образ жизни, казалось, могли тут развиваться совершенно свободно. Никто не судачил друг о друге и не беспокоился больше, чем полагалось, о жизни других людей. Ни народ, ни князья не думали следить за нравами или за плодами человеческого разума. Каждый, кому было что сделать или сказать, мог найти возможность выразить себя. Мюнхен был крайне приветливым городом…
Большая итальянская свадьба
После великолепной свадьбы Елизаветы Людовике оставалось пристроить еще четырех дочерей, и эта задача облегчалась великолепием императорской свадьбы Сисси. Хотя второго Франца Иосифа в Европе