Два месяца спустя в АВМ[4] без видимых причин сократили сотрудников кафедры общей некромантии, а потом и вовсе попытались ее закрыть.
Всех мэтров взяли под учет, едва не начав клеймить, как преступников. Эксперименты запретили. Добровольных помощников отобрали. Школы для несовершеннолетних темных ликвидировали. Практику свернули. Молодых адептов подвергли проверкам на предмет принадлежности к какому-то нелепому «Обществу тьмы», о котором никто из них даже не слышал. А главу гильдии ни много ни мало обвинили в предательстве интересов Совета.
И вот тогда началось… Молодые адепты роптали. Их наставники возмущались, хотя до открытых столкновений старались дело не доводить. Но если поначалу стычки со светлыми были короткими и редкими, то со временем они участились, а спустя всего пару лет после смерти главы Совета случилось первое, вернее, очень громкое убийство, замять которое уже не смогли.
Да и как можно скрыть от адептов Темной гильдии смерть ее многоуважаемого главы? Да еще когда его труп с глубокой раной в боку был обнаружен одним из учеников в подвале родового имения Иммогоров?
Этого темные, разумеется, стерпеть не могли, светлые к тому времени тоже жаждали крови, и это стало началом того хаоса, который продлился несколько долгих десятилетий.
Возможно, если бы так ценящие независимость мэтры хоть ненадолго забыли о замшелых традициях, все могло бы случиться иначе. Но в войне, где против сильных одиночек выступили умело организованные отряды боевых магов, некроманты были обречены.
Те из них, кто сумел в результате выжить, забились в такие норы, что выманить их оттуда было весьма проблематично до сих пор. От кого-то остались только неопытные наследники. Кто-то сгинул, не оставив после себя даже их. Совет, перед глазами у которого перестала маячить красная тряпка, постепенно успокоился. И в последующие пятьдесят лет светлые наивно считали себя победителями… пока не оказалось, что без некромантов стало некому следить за постоянно увеличивающимися кладбищами. Некому усмирять распоясавшихся фамильных призраков. Призывать к порядку оставшуюся без присмотра нежить и возвращать за грань неупокоенных родственников.
Увы, все, на что оказалась способна гильдия в столь деликатном вопросе, это примитивное разрушение. Тогда как мертвая плоть не любит грубого обращения. И на каждый удар способна ответить еще большим ударом, результатом чего и стало нынешнее положение дел.
Со слов графа выходило, что оставшаяся без должного присмотра нежить активизировалась за последние годы настолько, что в некоторых провинциях стала приносить ощутимые потери. Она потихоньку выкашивала поголовье крестьян (тех, кто понадеялся на помощь армии). Методично уничтожала оставшийся