– Да и наших шикарных дверей у вас нет.
– Ммм. Тогда жаль, что ты так боишься щекотки.
– Ты не посмеешь, – произнес он, отодвигаясь от меня к краю кровати.
Я изогнула бровь дугой и размяла свои пальцы.
– Разве?
Я запрыгнула на него сверху, моментально отыскав места, в которых он больше всего боялся щекотки, а затем сделала все возможное, чтобы избежать прикосновения к ним, чтобы не разбудить свою маму его хохотом.
– Это нечестно, – сказал он сквозь стиснутые зубы. – Ты-то щекотки не боишься.
Наконец я смилостивилась, позволив ему отдышаться несколько минут, пока я исчезла за занавеской и переодевалась в сорочку. Когда я вернулась, он уже снял ботинки и расстегнул верхнюю часть туники, обнажив несколько дюймов своей гладкой бронзовой груди.
Мы оба одновременно посмотрели на крошечную кровать. Яростный румянец расцвел на моих щеках.
– Я буду спать на полу, – стремительно произнес он.
– Да ладно тебе. Ты наш гость. – Я неуклюже обошла его и подобрала упавшее одеяло. – Я расположусь на полу. А пока, я подумала, что, может быть, мы могли бы оба сесть на кровать и поговорить.
Он изогнул бровь.
– Сесть и поговорить?
– Уверена, нам удастся держать наши руки подальше друг от друга в течение нескольких минут, – сказала я, усевшись на край матраса. – В конце концов, ты же джентльмен.
Он засмеялся и сел рядом со мной, оставляя между нами пространство в несколько дюймов. Спустя мгновение выражение его лица стало серьезным.
– Не думаю, что это хорошая идея, Нора. Мне кажется это… небезопасным.
Я знала, что он прав, но я также понимала, что, возможно, это наша последняя совместная ночь на долгое время. И, может быть, даже навсегда.
– Каждая секунда из тех, что мы раньше проводили с тобой вместе, была гораздо опаснее, чем эти. Ты не можешь настолько бояться моей мамы.
– Я боюсь совсем не твоей мамы, – произнес он, переплетая наши мизинцы.
Я обратила взор к нему.
– Не может быть, чтобы я была причиной этому.
Он вздохнул и рухнул спиной на кровать.
– Ты хоть представляешь, какое это мучение, находиться настолько близко к тебе, Нора?
Поддразнивая, я подвинулась ближе к нему.
– Я не шучу. Я изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не поцеловать тебя снова.
– Тогда поцелуй меня. – Я склонилась над ним и задула светильник на прикроватной тумбочке. – Никто, кроме нас, об этом не узнает.
Он колебался лишь мгновение, прежде чем притянуть меня к своей груди.
– Когда мы поженимся…
Этим словом он будто окатил меня ведром холодной воды, потушив тепло, распространившееся по всему моему телу.
– Поженимся?
Он сел прямо рядом со мной.
– Я надеялся, что когда все это закончится…
Я перекинула свою косу через плечо на спину, и меня охватило странное чувство беспокойства. Когда я была заточена