волком выть и бить посуду, —
жизнь, и правда, вечная,
как ссуда ипотечная.
Охотничья песенка
Разве есть профессия
лучше мракобесия?
Человеку трудно ведь
не охотиться на ведьм.
Скажем, безработица —
как не поохотиться?
«Поминая присных наудачу…»
Не жалею, не зову, не плачу…
Поминая присных наудачу,
прожигая наше ремесло,
я всё чаще так или иначе
и жалею, и зову, и плачу —
видимо, мне просто повезло.
«Я – Толстой, на мне толстовка…»
Я – Толстой, на мне толстовка,
а в руке моей листовка,
на листовке текст простой:
«Славься, славься, Лев Толстой!».
Отцветает подорожник,
небеса не ловят блох —
я прекрасен как художник,
как философ – слаб и плох.
Это знает каждый школьник,
каждый Думы депутат,
демократии невольник,
каждый маршал и солдат.
И гундосит лектор честный,
излучающий покой:
«Лев Толстой – артист чудесный,
а философ никакой».
Не подам тому я руку,
кто избрал насилья путь,
сея зло,– но эту суку
удавлю когда-нибудь!
Гурман
Мне те поля, луга, леса,
как докторская колбаса —
наипервейшее из блюд, —
я и теперь её люблю,
она и здесь как ноу-хау,
к тому же, даже в чёрный день,
отнюдь не всё везде я хавал,
что подавали, ясен пень.
Памятник
Нет Вознесенского, нет Ахмадулиной,
Бродского нет и подавно – а хули нам —
вы не поверите, добрые люди,
но Межурицкого тоже не будет:
сгинет, любезный, во мраке колодца —
он не из тех, кто в гостях остаётся.
«Что нам надо…»
Что нам надо —
чтоб Иран не обогащал уран,
или лучше, чтоб уран
не обогащал Иран,
или чтобы утром ранним
Бог с небес спустился вниз
и увидел, что в Иране
полюбили сионизм?
«Чувак, не будь по жизни чайником…»
Чувак, не будь по жизни чайником,
моллюском, овощем, валежником —
не кое-как лижи начальнику,
но от души лижи мятежнику
за правду, а не для довольствия —
иначе что за удовольствие?
Непротивления
1.
Да, ищёт рыба впрямь, где глубже,
а честный человек – где хуже,
где полный, так сказать, отстой,
как завещал сам Лев Толстой.
Жизнь не пикник, а сущий ад,
зато ты нравственно богат
и посреди земного шума
то вспомнишь Лейбница, то Юма,
то Лялю из восьмого «Б»,
то летний пляж, то КГБ,
а там, глядишь, как будто рад
тому,