За домом, в глубине разросшегося и одичавшего сада, Сирша отыскала родник. Весело журчала вода, перекатывала крохотные песчинки, переворачивала небольшие камушки, любуясь их гладкостью – своей упорной работой. У больших камней она рассерженно вскипала, не в силах сдвинуть такую тяжесть с места. Ей оставалось лишь, обиженно шипя, потихоньку облизывать их, чтобы хоть по крупицам бороться с глыбами своей мягкой, но верной силой.
Сирша набрала в ведра мокрого песка и воды и принялась яростно тереть их круглые бока. Потемневший металл, от безделья слегка тронутый ржавчиной, начал очищаться, весело поблёскивая под напористыми движениями девушки. И вот оба ведра, вымытые, стоят вверх дном, а неугомонная хозяйка тащит котлы и сковороды, подвергая их той же участи.
Оставив посуду сохнуть, Сирша потащила в дом воду. Пока она чистила утварь, вспомнила, где взять кремень и дрова. В саду же нашлось множество сухостоя, который был тут же притащен в дом. Вместе с взятым девушка прихватила сухой коры и мха.
Дрова нашлись за печью, словно поджидавшие её прихода. Приготовленные ещё бабушкой, они лишь немного отсырели в закрытом доме, напившись влаги из воздуха.
Всё было уложено в печь таким образом, чтобы сырые поленца были сверху, а в середине – сухие ветки и мох, которые точно сразу займутся огнём. Волнуясь, Сирша зашарила рукой по лежанке. Ничего. Поочерёдно заглянула в тёмные печурки, и вот тут-то повезло: в глубине одной из них, под трубой, нашлось огниво, которое она и искала. Девушка просияла довольной улыбкой: огню быть!
Через несколько минут печь осветилась шаловливыми язычками пламени. Дрова ещё не взялись, лишь дымились, подсушиваясь от набирающего силу пламени. Немного понаблюдав за огнём, Сирша прикрыла окно печи заслонкой.
– Ну вот, теперь огонь выжжет эту противную вонь осиротевшего дома, – пробурчала она под нос, морща его от всё ещё стоявшего запаха нежилого. – А хорошо бы что-то поесть… – заметила она и, взяв из бабушкиного шкафа какую-то книгу, снова вышла в сад.
Освещённый полуденным солнцем, он казался живым существом, что-то тихо шепчущем зелёными устами. Сирша вздохнула: птиц до сих пор не было слышно, и это напрягало.
Взятый травник помогал отыскать съедобные травы и коренья. Составленный заботливой бабушкиной рукой, он разворачивался подробными рисунками и советами по использованию того или иного растения. Вооружившись лопатой, Сирша выкапывала всё новые и новые коренья, оборачивала их громадными листьями и складывала возле сушащихся котлов у ручья. Туда же отправлялись и найденные грибы. В ряд лежали они с лапчаткой, лакричником, пастернаком, одуванчиком и диким луком.
«И питьё, и еда, да даже сладкое у меня будет! Вот вымочу и приготовлю вечером. Пир будет!..»
Стало грустно. Пир для одного