Огонь весело трещал, смрадно чадил, едкий дым столбом поднимался вверх.
Один из монахов ворошил в костре посохом. Навершие посоха выглядело как две воздетых к небу руки, сжимающих у основания крест с распятым Спасителем.
– Вы хотели чего-то, почтенный, или знакомы были лично с хозяином?
Монах был бос, худ и прям, и вдобавок ко всему с выбритым до блеска черепом. На Мэйвина глядел с подозрением, будто и его уже подозревал в колдовстве.
– Я оставлял… оставлял ему книгу на переписывание, – солгал Мэйвин неожиданно для самого себя. Под прямым прощупывающим взглядом тёмных глаз ему вдруг стало как-то не по себе. Одного лишь захотелось: оказаться как можно дальше от этого места.
Мэйвин слышал от кого-то, что некоторые из микаэлитов способны чувствовать силу мага, могут вычислить его в толпе идущих мимо людей. Без собственных способностей это невозможно, но сейчас Мэйвин готов был поверить в то, что и среди монахов-инквизиторов есть нераскрытые одарённые, наделённые силой.
– Вы опоздали, почтенный. – Монах подтолкнул поближе к огню свиток в футляре из красной кожи. – И мы опоздали тоже…
Мэйвин больше не спросил ни о чём, молча бросился к дому, мимо братьев, тащивших полные руки разоренного добра.
Ни о каком суде и речи не было. Они просто убили его. Убили. Точнее, казнили, повесив в собственном доме. Там, где нашли. Пропустив верёвку с петлёй через балясины лестницы, идущей на второй этаж, в кабинет, в библиотеку и в спальню. Он даже не сопротивлялся, ни силу свою не применил, ни позвал на помощь.
Почему он не подал никакого знака?! Кревис, почему ты не позвал меня на помощь?! Почему?!!
Мэйвин попятился, дальше порога он не сделал ни шагу. Его толкнули в плечо ещё раз и ещё. Посторониться не просили, ходили деловито туда-сюда по лестнице с первого на второй этаж.
– А богато жил старикан! – крикнул один из братьев своим товарищам. Те похохотали в ответ, дали какие-то свои замечания по этому поводу.
Мэйвин ничего не слышал. Он был как в тумане. Глаз не мог отвести от чуть покачивающегося в петле тела.
Почему он не позвал? Почему он позволил убить себя? Убить вот так, в собственном доме. Без всякого суда, без права на защиту. Казнить мага по недавно принятому закону короля можно теперь только в Столице. Значит, до последнего была надежда на оправдание или хотя бы на побег, а так…
Мэйвин видел всюду следы жуткого погрома: затоптанные множеством ног полы, сорванные со стен картины в изломанных, разбитых рамах, поломанная дорогая мебель и даже посуда из буфета, и та разбита была в дребезги.
Кто громил это всё и зачем? Микаэлиты никогда не опускались до такого. Конечно, некоторые учёные книги имели ценность и для них, их конфисковывали обычно, но сейчас… Сейчас всё попросту ломали и сжигали, даже не глядя.
И речи не было о том, чтобы забрать хоть что-то из своих вещей. Опять придётся